0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

Юно ощутил, как его глаза увлажнились, и, чтобы скрыть это, резко обнял майора, прижимая его к себе.

— Хорошо, что мы с тобой не спали, — сказал он, стараясь не выдавать себя даже голосом. — Отношения между нами — выше этого. Они — благословение небес. Я встретил человека, который стал близок мне сердцем, но не телом, и заслужил мое уважение, будучи презренным простолюдином. С тобой я узнал, что благородство — не привилегия высшего сословия, а свойство души. Это удивительно. Спасибо, друг. Твоя жертва не станет напрасной, я буду помнить тебя до конца моих дней.

— Хороший ты мужик, — сказал ему в ухо Ючон. — Всыпь этому Хичолю охеренных пиздюлей. И от себя, и от меня заодно.

Пленники просидели в камере много часов — им стало казаться, что заточение длится уже не один день. Они разговаривали обо всем на свете: вспоминали первые недели знакомства, жизнь в Мексике, выступления в качестве артистов, сравнивали это удивительное время с жизнью в вымышленном мире.

— Вся стая была бы глубоко шокирована, увидев меня здесь, — признал Юно. — В плену у вампира, вынужденный стоять на коленях перед ним… Жалкое, однако, зрелище!

— А ты прикинь, как бы они охуели, увидев тебя через сутки, — сказал Ючон, обнимая его за плечи. — Уже после…

Герцог прижал палец к его губам — вдруг кто-то подслушивал их разговор — но тут же сам засмеялся над своим жестом и потрепал майора по волосам. Он был необыкновенно сентиментален и простодушен в те часы. Ему вспоминались разные истории дружбы, в которых один человек умирал, а второй вечно хранил в сердце его образ. В этом было нечто бесконечно романтическое и возвышенное, поэтому Юно, примерив на себя роль такого выжившего друга, успел смириться с мыслью о потере. Но когда дверь открылась, все спокойствие начало рассеиваться, как туман.

В камеру вошел Ханген, одетый в черные брюки и белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Его волосы были не просто аккуратно причесаны, как обычно, а уложены вполне подходящим для айдола образом: из битвы собирались сделать шоу.

Мрачный телохранитель кинул на пол перед заключенными два наполненных пакета и сказал:

— Переодевайтесь. У вас двадцать минут. Для сборов простого военного этого даже слишком много; надеюсь, что и туалет благородной особы не займет больше времени.

— Ты ведь бывший охотник, верно? — спросил Юно, поднявшись на ноги и не притронувшись к пакету. Ханген нахмурился, устремив на него изучающий взгляд. — Ты двенадцать веков служишь нечисти, которую прежде истреблял. Разве для тебя это не бесчестие?

— А ты полдня назад целовался с безродным грязным бедняком, которого прежде и не коснулся бы, — ответил Ханген, почти улыбнувшись. — Жизнь преподносит нам удивительные сюрпризы, не так ли?

Вампир ушел, захлопнув дверь. Ючон вытащил одежду из пакета, на котором красным фломастером было написано его имя, и скептически хмыкнул при виде костюма, состоящего из белоснежных брюк с жилетом и светло-синей рубашки.

— Чтобы лучше было видно кровь, — пояснил герцог, вынимая свой наряд. Ему досталась вычурная полупрозрачная кофта нежно-розового цвета, с довольно глубоким вырезом и многочисленными вкраплениями блесток, а также узкие темно-синие джинсы. На сцене бы это смотрелось восхитительно; на месте казни — просто нелепо. — А это еще что? Они издеваются?

— Тебе пойдет, — сказал Ючон, начиная раздеваться.

— Мне что угодно пойдет, — возразил Юно, тоже расстегивая свой жилет, — но этот костюм неуместен в день твоего убийства.

— Ну, вдруг я еще победю? — в шутку возмутился майор.

— Нет, — отрезал герцог. И, хитро улыбнувшись, добавил: — Нет такого слова.

А ведь эти двое еще никогда не сражались один на один. Кто знал, возможно, инопланетные кулаки были все-таки тяжелее вампирских?

В одном из соседних помещений с герцогом и майором поработали парикмахер и визажист. Хичоль наблюдал за тем, как их готовят к жестокому телешоу, сидя на складном стуле чуть поодаль и читая вслух новости из интернета. Юно готов был полжизни отдать за то, чтобы разорвать магические путы и хотя бы на секунду вцепиться в глотку этому самодовольному чудовищу.

— О, еще замечательное, — сказал злодей, найдя очередной выпад в адрес своих пленников. — В нескольких крупных городах мира одновременно состоялось массовое сожжение ваших фото. Или не ваших, а певцов — полагаю, никто и не разбирал, что на принтере распечатывает. И во всех этих городах люди высыпали на улицы с транспарантами, призывающими Совет установить там свою твердую власть. Приятно. Хотя, конечно, параллельно проходят акции поддержки по отношению к вам же. Люди никогда не смогут нормально договориться о чем-либо, демократия — это чушь из области фантастики. Действенным может быть только тоталитаризм. А вот про моего слугу новостей почти нет. Он не сразился со мной у Темзы, поэтому народ посчитал его трусом и больше ничего о нем знать не хочет. Где, кстати, этот прелестный подонок?

— Отправился искать тебя, вообще-то, — процедил Юно. — А нашли в итоге мы.

Хичоль засмеялся, откладывая телефон на пластмассовый столик.