0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Ты чего как баба? — Ючон с размаху, но все-таки дружелюбно треснул его по спине. — Радуйся, что хоть вода есть! Одеялом потом вытремся, хер ли.

— Попросите у продавщицы, наверняка что-то есть, это же гостиница, хоть и средней паршивости, — посоветовал Джеджун, с тоской глядя на Юно, который все еще не хотел отпускать Чанмина.

— Точно, пойду попрошу, — согласился Джунсу и быстро убежал.

Кюхён, не спрашивая, кто собирается делить с ним номер, открыл дверь, прошел внутрь, не включая свет, и уселся на пол в своей любимой позе лотоса лицом к окну.

— Ну, что, дрянь, сегодня ты нарушишь свой чертов обет еще разок, — прошептал Юно, отпирая дверь. Он грубо толкнул Чанмина внутрь — у того было примерно такое же выражение лица, как у школьника без капли актерского таланта, которого учителя заставили играть в сценке по классическому произведению.

— Может, свет включим? — послышалось из-за двери, когда Юно захлопнул ее за собой.

— А как?

— За твоей спиной выключатель. Шлепни по нему ладошкой. Та-дам! «Да будет свет»… сказал монтер и яйца фосфором натер!

— Какой ужас, — прошептал Джеджун. Он пожелал Ючону спокойной ночи, попросил его перестать придуриваться, смириться наконец со своим положением и вести себя соответственно ему, после чего вошел в комнату, включил свет и тут же вскрикнул от неожиданности: Кюхён уже парил невысоко над полом. — Ну и наркота у этого Шим Чанмина…

Все необходимое у продавщицы и по совместительству жены владельца заведения (того самого «Иваныча») нашлось; правда, полотенце было в единственном экземпляре, и его предоставили за сумму, в два раза превышавшую рыночную стоимость. Джунсу, у которого денег с собой не было, обещал заплатить утром, и продавщица взяла в качестве залога его часы. «Hublot», между прочим.

В душ, где кабинки не закрывались, а освещение дарила лишь одна маленькая лампочка «Ильича», вскоре пришел и Юно: Чанмин выпроводил его из комнаты, рассказав о возможности легко и быстро помыться.

— Включи мне воду, — приказал он Ючону, который уже покрылся мыльной пеной.

— А сам-то чего? Совсем одичал? — засмеялся тот, поворачивая вентили. — На вот. Сильно горячей нет, но какая разница?

Джунсу украдкой разглядывал тело, которое когда-то безраздельно принадлежало ему, и не узнавал его. Шрамы, татуировки… Но все равно хотелось к нему прикоснуться. Наверное, не хватало только нежности и заботы, чтобы он перестал изображать «крутого мужика» и снова стал собой, позволив любимому окружить его теплом…

— Слышь, Су, че уставился-то? — вывел его из транса Ючон, начавший одеваться. — Запал, что ли?

— Давно… — одними губами произнес Джунсу, отворачиваясь. — Прости, что не сумел вовремя это осознать…

— Су, когда бухой, такой любвеобильный, — заметил Ючон. — Глядишь, ночью ко мне приставать начнет. Может, его к кровати привязать? А, Су? — И он похлопал его по плечу, прежде чем выйти из душевой.

«Сразу дал понять, что мне ничего не светит, — решил Джунсу. — Добивайся его теперь. Эх, а когда-то сам ко мне в кровать залез и так трогательно, немного дрожа от страха, просил взять его…»

— Прекрасная вещь! — одобрил Юно из своей кабинки. — Я определенно в восторге от Нижнего мира. Еще бы достойное жилище найти, а не эту убогую ночлежку.

Джунсу пошел не в комнату, а снова в кафе: ему казалось, что, если они останутся наедине с Ючоном, то им предстоит тяжелый, мучительный для обоих откровенный разговор. Кроме того, надо было сперва уточнить у Кюхёна: как искупать вину? Нужно просто вернуть любовь или сексом тоже можно заниматься? Чанмину-то он это запретил…

В кафе был Джеджун, с очередной чашкой кофе.

— Ты какой-то непоследовательный, — сказал ему Джунсу, садясь напротив. — То снотворное, то кофеин.

— С моей жизнью — какая может быть последовательность? — грустно улыбнулся Джеджун. — Кроме того, у меня в номере по воздуху плавает Кюхён. Как-то не хочется спать. Была мысль взять пример с тебя и напиться, но я решил сэкономить деньги. Кофе из пакетика тут очень дешевый. А ты оставил какой-то аванс? Они сказали, что я не должен платить.

— Учитывая, какой аванс я им оставил, ты мог купить «Hennessy», — ответил Джунсу. — Впрочем, сомневаюсь, что нечто подобное здесь водится. — Он ненадолго задумался. Джеджун был в Корее все полтора года и наверняка знал о его возлюбленном что-то важное, о чем не мог или не хотел рассказать Чанмин. О Юно речи не шло: он вообще как будто с ума сошел, чуть ли не поклонялся душу. — Послушай, Дже, мне как-то не по себе от поведения Ючона. Что с ним?

Джеджун погладил кончиком пальца ручку пластикового стаканчика.

— Да я сам не понимаю, — наконец признался он. — Странный стал с тех пор… Ну, собственно, уже какое-то время странно себя ведет… Но сейчас вообще нонсенс.

— «С тех пор». — Джунсу повторил слова, которые Джеджун, очевидно, произнес случайно. — Договаривай.

Джеджун покраснел и опустил взгляд на свой остывающий кофе.

— Он ведь ничего тебе не говорил?

— А что и когда он мог сказать? Дже, прошу, объясни. Я понимаю, что он злится на меня, но мат через слово и прикид Рэмбо просто в голове не укладываются!