0d173aa718094b51c86c391c2fbeaeba

 ПРОЛОГ

 

  В детстве я часами гуляла одна по тихим лесам вокруг моего дома в Луизиане и пела песни. Прогулки на природе помогали мне почувствовать себя живой, и в то же время я чувствовала, что нахожусь в опасности. Пока я росла, мои родители всё время ругались. Отец был алкоголиком. Обычно мне было страшно оставаться дома. На улице, конечно, был не рай, но это был мой мир. Рай или ад, это был мой мир.

  Прежде чем вернуться домой, я шла по тропинке к дому наших соседей, через благоустроенный двор, мимо бассейна. У них был сад камней, полный маленьких мягких камушков-голышей, которые нагревались и сохраняли тепло, моей коже было очень приятно. Мне хотелось лежать на этих камнях и смотреть на небо, ощущая тепло внизу и наверху, думая: "Я могу найти свой собственный путь в жизни. Я могу осуществить свои мечты".

  Тихо лежа на этих камнях, я чувствовала Бога.

  1

  Быть ребенком на Юге - в основном значит уважать родителей и держать рот на замке. (Сейчас правила изменились - больше уважают детей). В моем доме никогда не допускалось несогласие с родителями. Неважно, насколько они были неправы - подразумевалось, что я должна молчать, а если нет, были последствия.

  В Библии сказано: "Язык может быть подобен острому мечу".

  Моим языком и мечом было пение.

  Всё свое детство я пела. Я подпевала радио в машине, когда ехала на танцы. Я пела, когда мне было грустно. Для меня пение было духовной практикой.

  Я родилась и ходила в школу в Маккомбе, Миссисипи, а жила в Кентвуде, Луизиана, в двадцати пяти милях от школы.

  В Кентвуде все друг друга знали. Двери не запирали, социальная жизнь сводилась к церковным службам и вечеринкам на заднем дворе, детей одевали в похожую одежду, и все умели стрелять из ружья. Главной исторической достопримечательностью был Кэмп-Мур, тренировочный лагерь конфедератов, который построил Джефферсон Дэвис. Каждый год в уик-энд перед Днем Благодарения устраивали реконструкцию событий Гражданской войны, появление людей в военной форме служило напоминанием о том, что скоро - праздник. Мне нравилось то время года: горячий шоколад, запах камина в нашей гостиной, цвета опавшей листвы во дворе.

  У нас был маленький кирпичный домик с обоями в зеленую полоску и деревянными панелями. В детстве я ходила в "Sonic" - каталась на картах, играла в баскетбол и посещала христианскую школу под названием "Академия Парклейн".

  Впервые я была по-настоящему тронута, так что мурашки побежали по спине, когда услышала, как наша экономка поет в прачечной. Я всегда стирала и гладила одежду для семьи, но когда наше финансовое положение улучшилось, мама наняла помощницу. Экономка пела госпел, и это буквально пробудило меня к новой жизни. Я никогда это не забуду.

  С тех пор моя жажда пения возросла. Пение - это магия. Когда я пою, я становлюсь собой. Я говорю по-настоящему. Когда поешь, перестаешь говорить на языке: "Привет, как дела...". С помощью пения можно говорить намного более глубокие вещи. Пение переносит меня в мистическое место, где язык больше не имеет значения, где возможно всё.

  Всё, чего я хотела - чтобы меня забрали из повседневности и перенесли в то царство, где я смогу самовыражаться без слов. Когда я оставалась наедине со своими мыслями, мой разум переполняли тревоги и страхи. Музыка заглушала шум, помогала мне почувствовать уверенность в себе и переносила в область самовыражения, там я была той, кем хотела выглядеть и звучать. Благодаря пению я ощущала присутствие божественного начала. Когда я пела, я находилась наполовину в ином мире. Я играла на заднем дворе, как обычный ребенок, но мои мысли, чувства и надежды были где-то в иных мирах.

  Я очень старалась сделать всё возможное для достижения желаемого результата. Я очень серьезно подошла к сьемкам дурацких музыкальных роликов на песни Мэрайи Кэрри на заднем дворе своего детства. В восемь лет я считала себя режиссером. Кажется, никто в моем городе такие ролики не снимал. Но я знала, что хочу видеть в этом мире, и пыталась это создать.

  Актеры создают образы и играют роли, потому что хотят сбежать в далекие миры, побег - именно то, что мне было нужно. Я хотела жить в мечтах, в своем прекрасном выдуманном мире, и никогда не думать о реальности, если получится. Пение построило мост между реальностью и фантазией, между миром, в котором я жила, и миром, в котором мне хотелось жить.

  

  В моей семье была беда. Мое второе имя - в честь матери моего отца, Эммы Джин Спирс, которую называли Джейн. Я видела ее фотографии, и понимаю, почему все говорят, что мы похожи. Те же белокурые волосы. Та же улыбка. Она выглядела моложе своих лет.

  Ее муж - мой дедушка Джун Спирс-Младший - был абьюзером. Джин потеряла младенца трех дней от роду. Джун отправил Джин в "Больницу Юго-Восточной Луизианы" - во всех отношениях ужасную психиатрическую клинику в Мандевиле, где ее подсадили на литий. В 1966 году, когда Джейн был 31 год, она застрелилась на могиле своего сына-младенца, восемь лет спустя после его смерти. Я не в силах представить боль, которую она испытывала.