0,5. Никогда не спорь с судьбой

      Я увидела, как мама подняла голову от стола, на котором раскладывала салфетки, и послала мне воздушный поцелуй. Я помахала ей в ответ. Отец, как всегда, где-то рядом с ней, если видишь одного из них, будь уверен – второй не далее чем в десяти метрах. Вот и он, неподалёку, внимательно слушает что-то говорящего ему Карлайла. Я знаю, как он признателен доктору Каллену, и не только за меня. В своё время именно Карлайл обратил мою маму, сделав её бессмертной. Теперь мои родители  навеки вместе и никогда не расстанутся, смерть уже не отберёт у отца его половинку. И ещё у восьми моих родственников – тоже. И у всех, кто найдёт свою половинку в будущем. С того времени, как я «взорвала бомбу», ткнув носом своих недогадливых мужчин в лежащее у всех на виду решение, только одна из жён отказалась становиться бессмертной. Увы, к тому времени она была уже глубокой старушкой, и не захотела оставаться такой навеки, несмотря на уговоры мужа, для которого она была прекрасна в любом обличье, даже сморщенная и седая. Она решила уйти, и ушла. К счастью, остальные жёны согласились на обращение и вечную жизнь, и благополучно прошли перерождение. Ещё две пока ещё остаются смертными – хотят сначала родить и вырастить детей. Благодаря крови мужей это не отнимет у них много физических лет. В нашей семье это стало чем-то вроде традиции – мать обращается после того, как перерождается её младший ребёнок. Так и моя мама решила сначала родить ещё одного малыша, и обратилась после того, как переродился мой самый младший братишка Эрик. Теперь она выглядит лет на пять младше отца, и это её вполне устраивает.

       Руки Эдварда обвили мой выпуклый животик, и он захихикал, почувствовав под ладонью ощутимый толчок.

       – Она со мной поздоровалась!

      – Это мальчик! – привычно возразила я, на ощупь доставая из кармана его ветровки ещё одну морковку. – Элис уже накупила кучу голубых вещичек!

       – Хм, мне она демонстрировала розовые. Интересно, почему?

       – Похоже, она делает запасы на любой случай. Малышу не износить все эти крошечные вещички и за десять лет!

       – Поделимся с Эвитой – у неё-то точно будет мальчик. А у нас де-евочка! – буквально пропел Эдвард.

       – Ладно, через три месяца всё и узнаем. Тогда уж ты сам убедишься, что это мальчик. С ума сойти! Живём в двадцать первом веке, а словно в средневековье – не можем узнать пол малыша, пока он не родится. Хотя, я и так всё знаю. И вообще, у нас в семье чаще рождаются мальчики!

       – А ты? А Лиззи? – хитро прищурился Эдвард.

       – Ну, ладно, кто будет, тот и будет. Мы ведь всё равно его будем любить. – Я захихикала. – Обычно в этом случае говорят: «Не важно, кто будет, лишь бы здоровенький!». Но для нас это не актуально, верно? У нас «нездоровеньких» просто не бывает!

      Я погладила свой живот там, где его не обхватывали большие ладони Эдварда, и получила в ответ приветственный толчок. Помню своё удивление и радость, когда поняла, наконец, что же со мной происходит. А как ошарашен был Эдвард – он-то был уверен, что не может иметь детей. И как безумно счастлив он был, когда поверил, наконец, в это чудо. Как оказалось – ни он, ни я бесплодными не были. У меня, после перерождения, лишь исчезли внешние признаки – действительно, ну откуда взяться кровотечению при моей-то регенерации, – сама же репродуктивная система была в полном, просто идеальном состоянии. Просто Эдварду, учитывая особенности его физиологии и скорости жизни, понадобилось немного больше времени, чтобы сделать мне малыша. У него ушли годы на то, на что у человека уходят секунды. Но так ли это важно – ведь при нашем бессмертии время не играет большой роли.

       Кстати, момент зачатия я могу определить вплоть до дня. Просто не сразу поняла, что это было именно признаком наступления у меня беременности. Обычных, человеческих, признаков у меня не было, и быть не могло – ни тошноты, ни головокружений, ни всяких других признаков гормональной перестройки организма. Зато однажды утром я захотела обратиться – и не смогла. Долго не могла понять, что же случилось. В конце концов, смирилась, хотя летать всегда очень любила. Ну, нет, значит, нет, можно вполне прожить и без крыльев. Следующим нераспознанным звоночком было то, что я вдруг резко разлюбила шоколадные батончики, зато так же резко полюбила овощи, особенно морковь, которую поглощала теперь в неимоверных количествах. Карманы Эдварда теперь постоянно были набиты морковью, да и остальные члены семьи тоже время от времени подсовывали мне разные овощи. Я очень скучала по шоколадным батончикам, но есть их не могла – точно так же, впервые обратившись после битвы с новорожденными и поняв, что могу питаться лишь кровью, я скучала по человеческой еде. Ну, ничего, скоро я снова вернусь к своему любимому лакомству, малыш стоит того, чтобы на время от них отказаться.