0,5. Никогда не спорь с судьбой

       – Сколько же тебе лет? – воскликнула я.

       – Тысяча четыреста восемьдесят семь, – улыбнулся он. Я перевела взгляд на Джейми.

       – Мне триста шестьдесят восемь, – не дожидаясь вопроса, ответил он.

       Он даже старше Карлайла! Не удивительно, что меня, в своё время, не впечатлили возраста Калленов  – для меня такое было в порядке вещей.

       – Но как же вы стали бессмертным? – удивился Карлайл. – Вампирский яд на вас не действовал, гаргульи улетели, значит, обратить вас было просто некому. Так что же с вами произошло?

Глава 23. История Дэна. Часть 3.

       – Но как же вы стали бессмертным? – удивился Карлайл. – Вампирский яд на вас не действовал, гаргульи улетели, значит, обратить вас было просто некому. Так что же с вами произошло?

       – Я не совсем бессмертный, – покачал головой Дэн. – Так же как и вы. Теоретически, и нас, и вас можно убить. И мы стареем. Просто стареем мы ну очень медленно, да и убить нас проблематично. Так что, поскольку перспектива моей смерти ничтожно мала и безумно далека – то условно меня всё же можно так называть.

       – Хватит уже филосовствовать, ответь лучше на вопрос – укорил его Джейми.

       – Ладно-ладно, сейчас всё расскажу. В общем, когда отец улетел, мне было четырнадцать. Я уже был крупнее и сильнее большинства взрослых мужчин, но оставался обычным человеком. Я неплохо справлялся со всякими хозяйственными работами, старался, как мог, оградить от них маму. И с каждым годом это давалось мне всё легче, поскольку я продолжал расти, росла и моя сила. Мы практически никогда не покидали нашу долину, лишь изредка навещали соседнее поселение – в основном, чтобы обменять несколько овец на какие-нибудь необходимые в хозяйстве вещи, или одежду с обувью, ведь из своей я вырастал очень быстро. Остальное время мы были одни. И, как я сказал раньше – я никогда не болел, даже всякие детские хвори, от которых в то время умирало два малыша из трех, обходили меня стороной. Тем неожиданнее для нас стала моя внезапная и непонятная болезнь.

         Как говорится – ничего не предвещало. Я свалился с высоченной температурой практически за какой-то час. У меня едва хватило сил дойти до дома, где я и рухнул на кровать совершенно без сил и практически без сознания. Я почти ничего не помню из того времени, а по рассказам мамы, я двое суток метался в таком жару, какого она в жизни своей не встречала. А ведь она повидала много больных – с самого раннего детства она помогала своей бабке-целительнице. И после её смерти продолжала лечить людей. Не на пустом же месте её объявили ведьмой! На свою беду она была ещё и красавицей, а это частенько вызывает зависть и даже  ненависть. А уж придумать повод обвинить в колдовстве целительницу, в то время было легче лёгкого.

       Но я несколько отвлёкся. В общем, все усилия мамы сбить мой жар оставались безуспешными. Сейчас я знаю, что моя температура поднялась примерно на тридцать градусов (* по Фаренгейту, около десяти по Цельсию) – ни один человек такого не пережил бы. Потом я вдруг успокоился, а температура стала резко падать. Еще сутки я пролежал совершенно неподвижно, становясь всё холоднее. Если бы мое сердце не билось, и не было дыхания – мама бы решила, что я умер. Что она пережила в те дни – даже представить невозможно. А потом я вдруг открыл глаза, зевнул и заявил, что умираю с голоду. И только выходя из комнаты и выломав дверной косяк, неловко задев его плечом, я осознал, что стал другим. А потом начались сюрпризы.

       – О, как же мне это знакомо! – пробормотала я.

       – Да, пожалуй, только ты по-настоящему сможешь меня понять. Мы с тобой оказались в равном положении – оба не подозревали, что с нами происходит.

       – Но ты хотя бы знал о своем отце. Так что, мог догадываться. У меня же вообще не было никаких версий, одни сюрпризы. Мне было сложнее!

       – Сомневаюсь. Скажи, много ли вещей ты переломала из-за того, что не смогла правильно рассчитать силы.

       – Не много. Пожалуй, только ручку двери в кабинете Карлайла помяла. Вроде бы и всё. Прокушенные вилки считаются?

       – А ещё собственную руку вдребезги разбила, – нахмурившись, напомнил Эдвард. Надо же, я об этом давно забыла, а он помнит.

       – Это не совсем «вещь», так что не в счёт. Ах, да, еще макушку у сосны отломала, когда затылком об неё билась. И больше ничего случайно. Только специально.

       – Это потому, что к настоящему времени ты уже три года как переродилась, и за это время научилась управлять своим телом практически на уровне инстинкта. А поначалу мы едва можем свою силу контролировать. Даже когда рядом наставники, готовые в любой момент помочь и посоветовать – это не проходит легко. А уж в моём случае – особенно. Я переломал половину вещей в доме, пока приспособился к более бережному обращению с ними. Правда, ремонтировать мебель, например, или даже сделать новую, взамен поломанной, мне стало тоже гораздо проще.