0,5. Никогда не спорь с судьбой

       Дэн замолчал и, прикусив губу, уставился в пространство. Казалось, что мыслями он сейчас далеко отсюда. Мы тоже молчали, никто не хотел прерывать его. Наконец, Джейми ободряюще сжал его плечо. Словно очнувшись, Дэн обвел нас глазами, похлопал по руке Джейми, словно говоря, что с ним всё в порядке и продолжил свой рассказ.

       – Итак, мы с мамой остались людьми. Моё детство было счастливым, просто идеальным. Мои родители обожали меня и друг друга. Я был единственным ребенком в поселении, и все его обитатели опекали и всячески баловали меня. Я мог совершенно спокойно бродить по окрестностям – никакая опасность мне не грозила. Во-первых, где бы я ни был – несколько гаргулий и вампиров  скрытно следили за мной, давая  мне ощущение свободы, но при этом охраняя от любой опасности. Во-вторых, мне, в принципе, мало что могло там угрожать. Дело в том, что для своего поселения гаргульи выбрали совершенно неприступное место.

       Это была небольшая долина, окруженная высокими горами по всему периметру. Было в неё несколько проходов, но обосновавшись там, и перегнав туда стада овец и коров, гаргульи устроили несколько обвалов и запечатали практически все проходы. Остался лишь один, тайный ход. Знающий его человек мог спокойно по нему пройти, а незнающий – никогда бы его не нашёл. Самим гаргульям он был не нужен, сами понимаете, для них горы не были преградой, но этот проход пригодился позже их женам. Преодолеть гору и для вампиров не было особо сложно, но так было быстрее и удобнее, поэтому-то проход и оставили. А когда появились мы с мамой – отец укрепил, очистил и ещё больше замаскировал проход. Именно по нему я и удирал порой к своим друзьям, абсолютно уверенный, что делаю это скрытно и незаметно. Отец не хотел, чтобы я рос в золотой клетке, поэтому давал мне максимальную свободу, точнее – её иллюзию. Но мне хватало и этого.

       Я часто встречался с ребятами из соседнего, человеческого поселка – сначала меня отводил отец или мама, чаще – оба сразу, потому что я практически никогда не видел их по-отдельности. А когда я подрос – стал бегать к друзьям сам. Мы вместе играли и дрались, бегали за ягодами и на рыбалку, а когда подросли – учились сражаться на мечах и охотиться. В общем – обычные мальчишеские забавы. А ещё у меня была особая связь с отцом, только у нас двоих. С самого моего рождения мы могли обмениваться мыслями. Больше никто этого не мог, только мы. Позже отец рассказал, что на его планете такая связь образуется между кровными родственниками. Передача мыслей и зрительных образов на расстоянии была нужна для лучшего выживания. Впрочем, вчера я вам об этом уже рассказывал, не стану повторяться. В общем, я был счастливым ребенком. Ничего не предвещало беды. А потом все рухнуло в одночасье.

       – Но что же случилось? – не выдержав, воскликнула я. Кто или что могло представлять угрозу для суперсильных и неуязвимых гаргулий? Моего воображения не хватало, чтобы представить это.

       – А случилось то, чего все ждали долгие тысячелетия, и уже, в принципе, ждать перестали. За гаргульями прилетели с их родной планеты. Вначале казалось, что всё будет хорошо. Никто не возражал, чтобы они забрали с собой свои семьи. Даже первого вампира готовы были принять с распростёртыми объятиями – всё же, это было нечто новое, невиданное и, по-видимому, представляющее особый научный интерес. Отец  решил срочно обратить нас с мамой – в нашем человеческом состоянии мы не пережили бы полёт – перегрузки, недостаток кислорода, да мало ли какие ещё могли возникнуть проблемы у людей на космическом корабле, приспособленном под нужды гаргулий. Или вампиров, разницы особой не было. Отцу дали неделю, после чего в приказном порядке велели быть на корабле. И вот тут начались проблемы.

       Кажется, я уже догадалась – какие. У Карлайла ведь тоже в своё время ничего со мной не получилось.

       – Ты не обратился, – это был не вопрос. Я даже не заметила, что перешла на «ты». Дэн воспринял это как должное.

       – Да, я не обратился. Мама настояла, чтобы меня обратили первым. Словно предчувствовала что-то. В итоге – ничего. Меня перекусали все ядовитые гаргульи и несколько вампиров – никакого эффекта. Это было, конечно, больно, я потерял порядочно крови, ведь в то время практически ничем от человека не отличался, но ничего не происходило. Кончилось тем, что мама запретила дальнейшие попытки, пока меня случайно не убили. Когда стало понятно, что обратить меня не получится, а значит, и полететь на планету отца я буду не в состоянии, она сама категорически отказалась обращаться. Раз уж никуда не полечу я – значит, и она останется здесь, на Земле, со мной. И, конечно же, отец тоже решил остаться. У него и мысли не возникло оставить нас здесь одних. Когда, спустя неделю,  прилетел шатл – сам корабль был слишком велик и оставался на орбите, – отец так и сообщил приехавшим за нами, что никуда не полетит.