04.1912

Мэри Джеймс покивала, хотя ни о чём таком она, обслуга, знать не могла. Впрочем, Мэри Джеймс была хорошей обслугой и понимала, что с хозяевами нужно всегда соглашаться.

— Да, сэр, — уважительно сказала она.

— Двенадцатого апреля в Нью-Йорк отплывает пароход «Уайт Стар Лайн», этот нашумевший «Титаник», — произнёс мистер Флэнаган словно бы в некоей задумчивости.

На самом деле краешком узкого тёмного глаза он пристально следил за реакцией Мэри Джеймс, но та, к её чести, оставалась непоколебима и абсолютно безэмоциональна. Миссис Флэнаган на миг прекратила вертеть и тискать Шарлотту и тоже напряглась.

— Да, сэр, — наконец, произнесла Мэри Джеймс тоном, что свидетельствовал об её искреннем внимании.

— Мы отплываем через три дня, — огорошил гувернантку мистер Флэнаган и, сочтя, что на этом его заботы закончились, уверенно откинулся на спинку своего кресла.

Самообладание Мэри Джеймс неожиданно изменило ей. Она широко раскрыла глаза и похлопала ресницами. К великой радости миссис Флэнаган, на миг она показалась растерянной.

— Хорошо, сэр, — сказала после долгой паузы Мэри Джеймс, — счастливого вам плавания!

— Вы отправляетесь со мной, мисс Джеймс, — мистер Флэнаган выпрямился.

Мэри Джеймс снова остолбенела. Прежде, чем она успела озвучить свои возражения, мистер Флэнаган уверенно зарокотал:

— Вы не можете отказаться от проявления моей доброй воли, мисс Джеймс. Я уже купил вам билет во втором классе, если бы вы были хоть немного благодарны моей семье за всё, что я для вас сделал, вы уже давно меня поблагодарили бы.

Миссис Флэнаган степенно кивнула. Шарлотта переводила непонимающий взор широко раскрытых глаз с отца на гувернантку, и её губы в некоем беспокойстве подрагивали. До того, как Мэри Джеймс стала её гувернанткой, Шарлотта успела переменить их трижды или четырежды. Мэри Джеймс ей нравилась, и Шарлотта вовсе не желала разлуки.

— Прошу прощения, сэр, — негромко, но чётко сказала Мэри Джеймс, — я очень благодарна вам и вашей семье за всё добро, что вы сделали для меня, и за работу, которая приносила мне лишь удовольствие, но я не могу последовать за вами в Америку. Я предупреждала вас о том, что, к сожалению, я не имею прав и возможности отлучаться из Англии надолго.

Мистер Флэнаган слегка раздражённо махнул рукой. Куда только пропали его сомнения, неуверенность и смутный страх? Он говорил и жестикулировал так уверенно, словно бы родился на корабельной палубе и за всю свою жизнь ни разу не ступал на берег.

— Разве это необходимо обсудить в деталях? — спросил он гувернантку тоном, каким разгневанные старые девы вопрошают у кошек, отчего они удумали справить естественные надобности в неподходящем месте. — Я помню о ваших семейных обстоятельствах. Поэтому вы должны быть мне ещё более благодарны. Я купил билеты и для вашей сестры.

Мэри Джеймс снова захлопала глазами.

— Это большая честь для нас, сэр, но Лиззи…

— Я уже сказал вам о благодарности, мисс Джеймс, — посерьёзнел тон мистера Флэнагана, и Мэри Джеймс тут же исполнительно оборвала свою речь.

— Да, сэр, — сказала она, — благодарю вас, сэр.

— Передайте сестре, что она должна собрать свои вещи и быть готовой к отплытию. Она должна будет сама нас найти, вы понадобитесь мне рано утром, и после я уже не смогу вас отпустить, — продолжал мистер Флэнаган.

— Да, сэр, — покорно сказала Мэри Джеймс, — я поняла вас, сэр. Лиззи справится.

— Я рад, — мистер Флэнаган удовлетворенно похлопал себя по колену.

Никогда ещё он не испытывал такого бурного душевного подъёма, и он сам не мог ответить себе на вопрос, когда же его обуял такой восторг: он был одним из тех немногих, кто весьма критически относился ко всем замыслам «Уайт Стар Лайн» после нелепого происшествия с «Олимпиком», старшим братом «Титаника». Мистер Флэнаган радостно заключил, снова раскрывая газету:

— Радуйтесь и улыбайтесь, леди, мы покорим Америку!

* * *

Обычно Мэри Джеймс возвращалась домой поздно. Бывало и так, что она вовсе домой не возвращалась. В дни особенно важных торжеств наподобие годовщины коронации его величества, визитов почётных гостей и дней рождения членов семейства Флэнаган мисс Джеймс находилась на дежурстве при детях даже глубоким вечером, плавно перетекающим в ночь. На случай, если Мэри Джеймс срочно потребуется Шарлотте, которая не знала ни границ, ни приличий, у Флэнаганов дома была оборудована небольшая комнатка: там Мэри могла бы прикорнуть до утра.

Но в этот день, хотя он, несомненно, был для семейства Флэнаганов важным, Мэри отпустили домой. Она должна была собрать вещи и предупредить сестру о скором отплытии.

— Суматошно будет, мисс Джеймс, — уважительно сказал один из слуг мистера Флэнагана, Дик, помогая Мэри забраться в кэб.

Мэри вяло покивала. Она не любила приключения, путешествия и новизну; идея мистера Флэнагана её не только не вдохновляла, а даже и тревожила.

— Вероятно, — негромко откликнулась она, — доброй ночи, Дик. Благодарю за помощь.