04.1912

В тысяча девятьсот шестнадцатом Ирландия взбурлила от негодования, вылившегося в Пасхальное восстание. Бесконечные бунты, мятежи и брожения сотрясали её, звучали страшные яростные речи революционеров. По всему миру содрогались и рушились монархии, воздвигались республики, снова начинались войны…

А «Титаник» лежал на дне Атлантического океана, сломанный пополам, с отвалившимися трубами, и смиренно ждал, когда его отыщут.

В ночь на первое сентября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года секретная экспедиция Роберта Балларда, исследователя океана и офицера ВМС США, с помощью аппарата «Арго» отыскала обломки затонувшего судна. На глубине в три тысячи семьсот пятьдесят метров покоился самый прекрасный из всех пароходов давно отжившей своё компании «Уайт Стар Лайн», и в его роскошных переходах, залах и каютах теперь жили рыбы, океанические черви и моллюски. К две тысячи тридцатому году от этого корабля совсем ничего не останется — только ржавое пятно на холодном илистом дне.

Только, конечно, Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл, офицеры великобританского флота, об этом уже не узнают. Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл, пусть никогда и не говорят о «Титанике», о нём не забывают. И порой случалось так, что оба просыпались от кошмаров, набрасывавшихся среди ночи, и тянулись к стакану воды, чтобы освежить разум.

Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл многое пережили, и далеко не всегда они были лучшими друзьями, но, когда старость согнула и иссушила обоих, они всё-таки встретились и остались вместе надолго — до самого конца жизни.

Те, кто их знал, этому удивлялись. Элизабет Джейн Джеймс и Джо Роберт Дойл умерли в один день, тридцатого декабря две тысячи первого года, и в их завещании обнаружилась странная просьба: «Похороните нас в одной могиле».

— Если они друг друга так любили, — шептались соседки, — почему же не поженились?

Мисс Джеймс и мистер Дойл прожили бок о бок, как брат и сестра, и они многое могли припомнить — далеко не всегда что-то приятное и успокаивающее, но самым страшным и самым тяжёлым их воспоминанием было плавание на «Титанике» — и в особенности та холодная апрельская ночь, отнявшая у них почти всё дорогое.

Не один десяток лет оба они перечисляли средства жертвам крушения. Лиззи приносила цветы к надгробию человека, который так и не узнал, как был для неё важен, с тысяча девятьсот шестнадцатого и до самой смерти — пусть этого человека на «Титанике» и не было, он оказался одним из немногих, кто сумел понять, что им довелось пережить на борту этого корабля.

Она принесла бы цветы и на другую могилу, но тело Мэри Джейн Джеймс не было найдено. Лиззи, когда наконец-то вырвалась из-под опеки мисс Мэйд и скопила денег, похоронила на одном из лондонских кладбищ пустой гроб, а над ним установила мемориальную доску. Могила Мэри Джейн Джеймс пустовала — но цветы к ней носили исправнее, чем ко многим могилам, в которых кто-то спал.

Ведь только так Лиззи и могла достучаться до сестры и забрать последнее оскорбление.

В её силах было сделать только лишь это.

КОНЕЦ