04.1912

Палуба под ногами кочегара и второго помощника механика затанцевала, загарцевала, как обезумевшая лошадь. Хескет был уверен, что этого зрелища он никогда не забудет. Казалось, будто весь правый борт неожиданно обрушился внутрь. Там, где совсем недавно была твёрдая обшивка, вдруг возникла гигантская пробоина, и в пробоину рванулись мрак и холод. Бурлящая вода хлынула в котельную, и Хескет едва удержался на ногах. Он охнул и заругался от ужаса последними словами: вода была холоднее пальцев мертвеца. Бэрретт, стоявший рядом с ним, и вовсе упал бы и исчез в беснующемся водовороте, но Хескет вовремя ухватил его за руку. В течение нескольких мгновений оба стояли по колено в ледяной воде, ошеломлённые и оцепеневшие. Вдруг стало так холодно, что мышцы их отказались повиноваться.

А вода продолжала прибывать.

Хескет опомнился первым.

— Бежим! — в ужасе закричал он и рванул Бэрретта за собой так, что едва было не оторвал ему воротник.

Бэрретт и Хаскет рванулись к водонепроницаемой двери. Двигаться обоим было тяжело. Казалось, на них, как на каторжников, надели кандалы, тяжёлые и холодные, точно лапищи самой смерти. Как мешок с углем, Бэрретт вывалился в котельную под номером пять и тут же взвыл.

— Чёрт, чёрт, дьявол, ублюдок! — выпалил он и отчаянно затряс руками в воздухе. Холод никуда не уходил, он колючими иглами пробирался под кожу и прошивал мышцы.

Котельная под пятым номером пребывала в ужасном состоянии. В борту тянулась огромная, почти с метр, пробоина, из которой тугой, хлёсткой и безжалостной струёй била ледяная забортная вода. Бэрретт отчаянно отряхнулся и осмотрелся. Из груды угля с трудом выбирался штивщик Джордж Кэвелл, пересыпая речь отчаянными проклятиями и скрежеща зубами.

— Что, чёрт побери, происходит? — проорал потрясённый Бэрретт.

Штивщик с трудом поднялся на ноги и по-собачьи отряхнулся. Затем он задумчиво посмотрел на гигантскую пробоину, на свои ноги, постепенно погружающиеся в воду, и вздохнул.

— Что происходит, что происходит, — передразнил он Бэрретта, — топнем мы, чего спрашивать-то?

Сидевший в углу кочегар скорбно смотрел на свою пустую миску. Суп, вылившийся из этой миски, темнел влажной лужей.

— Надо выбираться отсюда! — прокричал Бэрретт. — Ребята, давайте, подъём, скорее!

Кочегар, проливший суп, горестно вздохнул.

— Ну ведь даже пожрать толком не дали, сволочи, — грустно сказал он и покачал головой.

— Оскар, хватит слёзы лить, — заворчал Джордж Кэвелл и подошёл к товарищу, — ну, вставай, ленивая ты задница!

Бэрретт продолжал тревожно смотреть на огромную пробоину. Вода прибывала так стремительно, что не следовало сомневаться: если они хоть немного промедлят, то рискуют вскоре уйти в океан с головой.

— Быстрее, Коул! — настаивал Джордж Кэвелл. — Давайте, парни, дуем отсюда!

Бэрретт в сопровождении обоих кочегаров припустил к выходу. Аварийная лампочка продолжала светиться сумасшедшим алым светом.

Тем временем на мостике не стихало оживление. Капитан, первый помощник Мёрдок и четвёртый помощник Боксхолл, тот самый крайне популярный у дам молодой офицер, отправились на правое крыло мостика. Моряки не задержались там надолго: капитану всего лишь нужно было посмотреть, видно ли ещё айсберг. Где-то во тьме ночи слабо блеснуло белое пятно.

Капитан покачал головой и обратился к четвёртому помощнику Боксхоллу.

— Ступайте вниз, разыщите плотника, и пусть он проверит обшивку.

— Есть, сэр.

Боксхолл тут же направился на нижние палубы. Четвёртый помощник спускался со слабой надеждой на то, что всё-таки не найдёт значительных проблем. Правда, такой надежды не было, кажется, ни у кого, кроме него.

Восемью минутами позже четвёртый помощник Боксхолл вернулся на мостик. Капитан смотрел на него с нетерпением.

— Повреждений нет, сэр, — спокойно доложил Боксхолл.

Капитан лишь нахмурился.

— Посмотрите снова, — настойчиво произнёс он, — быстрее.

— Есть, сэр.

Капитан мог бы предположить, что Боксхолл вообще не добрался туда, куда его посылали, но сейчас не было времени в этом разбираться. Так что Боксхоллу пришлось, несмотря на отчаянное нежелание выяснять правду, повернуться и опять отправиться вниз.

Тем не менее, на этот раз четвёртый помощник не успел дойти даже до конца трапа. С ног его чуть было не сбил растрёпанный и взволнованный судовой плотник Хатчинсон. У Хатчинсона были выпучены глаза, сам он был бледен, а по его лицу так и стекал пот. Хатчинсон бросился наверх мимо Боксхолла и хриплым голосом закричал:

— Большая течь!

Сердце четвёртого помощника упало. Тем не менее, Боксхолл не позволил себе показать, как он встревожен, хотя сейчас, наверное, тревожились все. По лицу капитана скользнула тень серьёзной тревоги, у Мёрдока побледнели губы.

Следом за плотником Хатчинсоном к мостику торопился служащий почты, Яго Смит. Как и плотник, Яго был растрёпан и встревожен, его брюки промокли до колена, а в обуви хлюпала вода. С трудом ловя ртом воздух, Яго бесцеремонно протолкался наверх мимо четвёртого помощника Боксхолла (которому оставалось только уступить дорогу), и доложил:

— Почтовый трюм быстро затопляется!