Новые рассказы Владимира Сорокина – о женщинах: на войне и в жестоком мире, в обстоятельствах, враждебных женской природе.Надзирательница в концлагере, будущая звезда прогрессивного искусства, маленькая девочка в советской больнице, юная гениальная шахматистка, перестроечная студентка и другие героини сборника составляют галерею пронзительных, точных, очень разных портретов, объединённых одним: пережитое насилие необратимо меняет их, но не стирает, а только обостряет их индивидуальность.Сорокин остаётся собой – выстраивает карнавальные антиутопии, жонглирует цитатами из канонической русской литературы и овеществляет метафоры – и в то же время продолжает двигаться в новом направлении. Всё большее сочувствие к свидетелям и невольным участникам великих геополитических драм, повествовательность и лиризм, заданные “Метелью” и продолженные в “Докторе Гарине”, в “De feminis” особенно заметны.Чуткий к духу времени и неизменно опережающий время в своих оценках, Владимир Сорокин внятно выступает против расчеловечивания антагонистов.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Владимир Георгиевич Сорокин
Будущее наступило и прошло, ядерная война почти забыта, выжили не все, а тот, кто выжил, уже никогда не будет прежним. Мирный договор не привел к миру: насилие стало нормой и потребностью, терпимость к нему заразней, чем боливийский вирус.В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин рисует следующую, еще более далекую от нас стадию постапокалиптического распада. Но ее реальность парадоксальным образом кажется куда более узнаваемой. Правда, главного героя мы узнаем не сразу, зато он по-прежнему, как и положено врачу, остается примером достоинства и человечности.Поезд, неизменный образ, соединяющий русскую, советскую и постсоветскую литературы, идет с востока на запад. Его топливо – люди, не в метафорическом, а в буквальном смысле, и им некуда больше бежать. Но чудесный доктор и его необычные наследники дают надежду на то, что у обезумевшего мира есть не только конец, но и более счастливое продолжение.
Какой будет судьба бумажной книги в мире умных блох и голограмм, живородящего меха и золотых рыбок, после Нового cредневековья и Второй исламской революции? В романе «Манарага» Владимир Сорокин задает неожиданный вектор размышлениям об отношениях человечества с печатным словом. Необычная профессия главного героя – подпольщика, романтика, мастера своего дела – заставляет нас по-новому взглянуть на книгу. Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе – и как гимн ее вечной жизни.
Громада аэропорта: просверк дробящихся граней + вертикальная симфония стали + белое безмолвие купола. На куполе: снег + вороны + закат. Зима. Конец января. –18°C.
Роман, молодой столичный адвокат и художник-любитель, уезжает в деревню к дяде, круто меняя свою жизнь в поисках нового смысла и вдохновения. Он попадает в пространство русского романа конца девятнадцатого века, в его неспешный ритм и идиллический ландшафт. Здесь все кажется бесконечным – трапеза, охота, сенокос, пожар, лес и традиционные споры о судьбах России. Владимир Сорокин восстанавливает помещичье-дачный быт и персонажей русской прозы с такой любовью и тщательностью, что может показаться, будто его задача – написать еще один классический роман. Но это, конечно, не реконструкция, а деконструкция. Бесконечная идиллия заканчивается вроде бы внезапно, но на самом деле предвестники финала начинают постепенно прорастать сквозь текст, подобно диковинным цветам распада, разрушая устоявшийся, патриархальный русский мiръ. Пастораль превращается в триллер.
Владимир Сорокин начал записывать русские пословицы и поговорки еще в середине восьмидесятых, следуя примеру великих предшественников. Но писатель черпал их не из фольклорных экспедиций, а из глубины созданного им самим русского мира. Того мира, внутри которого возможна фантастическая и в то же время такая узнаваемая реальность “Метели” и “Теллурии”. Сохраняя интонацию и строй народной речи, автор населяет ее сказочными персонажами, наполняет новыми понятиями и словами. Это русское зазеркалье живет по своим законам и правилам, самая абсурдность которых подчинена строгой логике.Содержит нецензурную брань.
В центре сюжета повести «Метель» Владимира Сорокина история о докторе Платоне Ильиче Гарине, который отправляется в отдаленную деревеньку Долгое, чтобы передать жителям спасительную вакцину от страшной болезни. Не пойми откуда взявшаяся боливийская черная болезнь превращает людей в зомби, и конца-края ужасу не видать…Вот только не везет Гарину: приехав на станцию, он не обнаруживает ни одного извозчика, а когда все-таки находит некоего, на них обрушивается небывалая метель.С первых страниц у вас может появиться чувство, что вы читаете неизвестное произведение Пушкина или Тургенева, разбавленное фантастическими элементами. Сорокин прекрасно воссоздает в тексте стилистические приемы того времени, разбавляя его неповторимым авторским шармом.
Не издававшийся ранее рассказ Владимира Сорокина…
Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей, особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей? Все это — новая повесть Владимира Сорокина.
Будущее наступило и прошло, ядерная война почти забыта, выжили не все, а тот, кто выжил, уже никогда не будет прежним. Мирный договор не привел к миру: насилие стало нормой и потребностью, терпимость к нему заразней, чем боливийский вирус.В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин рисует следующую, еще более далекую от нас стадию постапокалиптического распада. Но ее реальность парадоксальным образом кажется куда более узнаваемой. Правда, главного героя мы узнаем не сразу, зато он по-прежнему, как и положено врачу, остается примером достоинства и человечности.Поезд, неизменный образ, соединяющий русскую, советскую и постсоветскую литературы, идет с востока на запад. Его топливо — люди, не в метафорическом, а в буквальном смысле, и им некуда больше бежать. Но чудесный доктор и его необычные наследники дают надежду на то, что у обезумевшего мира есть не только конец, но и более счастливое продолжение.
Еще один рассказ Владимира Сорокина…