1888 год. Излет респектабельной викторианской эпохи. Общество истово верит в технический прогресс, который непременно принесет всеобщее счастье и благополучие — также как почти сто лет до того оно верило в Свободу, Равенство и Братство.Железные дороги и заводы возникают там где прежде были лишь селения бродячих туземцев и дикие дебри. Океаны пересекают исполинские пароходы-левиафаны. Уже изобретены телефон, автомобиль, фонограф и даже предтеча компьютера — электрический вычислитель-табулятор. Правда, журналисты и ученые всерьез полагают, что едва ли не основной проблемой городов XX века станет уборка конского навоза — несложные подсчеты говорили что уже к середине двадцатых годов следующего столетия Москва и Париж будут завалены им едва ли не на полметра и убирать его не будет никакой возможности. Научные светила вроде знаменитого математика — профессора Ньюкомба авторитетно заявляют о невозможности полета аппаратов тяжелее воздуха. Но в небесах уже парят первые дирижабли, наполняя оптимизмом сердца энтузиастов покорения воздушного океана. Будущего мирового гиганта — Америку — европейцы все еще воспринимают не всерьез — как живущего на отшибе деревенского кузена — сильного, но неотесанного и недалекого парня. (Хотя в Нью-Йорке и Бостоне уже встали башни небоскребов — иные — полная фантастика — в двадцать этажей!) Войн между цивилизованными нациями больше не будет — тем более что уже есть пулемет — какая может быть война при его наличии?Медики проповедуют гигиену, опровергая еще недавнее собственное же мнение о вреде слишком частого мытья. При всем этом даже в столице цивилизованного мира — Лондоне, лишь треть домов имеет нормальную канализацию, а труд семи-восьмилетних детей считается почти нормой. А знаменитые лондонские туманы — лишь следствие чудовищного загрязнения воздуха и испарений Темзы куда без всякой очистки сливаются канализационные потоки восьмимиллионного города.Так или иначе — мир на пороге грандиозных потрясений — хотя еще этого не знает…Но, пока что он кажется сам себе на редкость прочным и незыблемым: что бы там ни толковали господа вроде Маркса и Лассаля, и сочинители вроде Жюля Верна и Робида.И вот в это самое время одна российская семья возвращалась с летнего отдыха в Крыму по железной дороге…
Олег Николаевич Касаткин
Второй роман цикла «Мiръ Императора Георгiя».
Третий роман из цикла «Мiръ императора Георгiя». Состоялась долгожданная свадьба с Еленой Парижской. Но, впереди новые заботы — перевооружения двух единственных союзников России — её Армии и Флота. Не всем это по душе…
Владимир Лещенко , Олег Николаевич Касаткин
Японская школьница Хикэри Накамото не думала что станет невестой императора всероссийского и принцессой страны Ямато. Не думала что ей придется предотвращать смуту в родной стране и даже мировую ядерную войну. И уж подавно не собиралась прикасаться ни к каким древним и опасным тайнам; с самурайским мечом отстаивать честь сразу двух правящих домов, и спасать других принцесс. Но воля Небес оказалась именно такова – и именно от Хикэри зависит судьба этого удивительного мира – где Российская и Японская империя – старые и верные союзники. Против нее буквально все – от императорской родни до жрецов темных богов и демонов из пещер Тибета. Но она не отступает и не сдается – дочь самурая не страшиться битвы! Представляем второй цикл литературного сериала «Мир императора Георгия».
Владимир Владимирович Лещенко , Владимир Лещенко , Доминик Сильвен , Олег Касаткин , Олег Николаевич Касаткин
Из справки московского городского управления Особого департамента при канцелярии Е.И.В. о террористическом кружке И. Распутина 1895 г. Осенью 1894 года в Отделении по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве получены были сведения о том, что в квартире N 6 дома Якуб, по Тишскому переулку, занимаемой студентом Московского Университета Алексеем Иосифовым Павелко-Поволоцким, окончившим курс Московского Университета Иваном Спиридоновым Распутиным, Томскими мещанками Таисией и Александрой Михайловыми Акимовыми и дочерью отставного Коллежского Секретаря Анастасией Николаевой Лукьяновой, происходят частые сборища учащейся молодежи, на которых Распутин произносит речи террористического характера.
Сознание медленно возвращалось, словно я выныривал из глубины океана и, не удержавшись на поверхности, погружался обратно во тьму. Мысли текли вяло и лениво, словно я находился под водой. — Что произошло? — Почему я здесь? — И если пошло на то, то где это здесь? На первый вопрос ответила память, с изрядным усилием подбросив воспоминания о визге тормозов и скрежете сминаемого метала. Выходит я нахожусь в больнице? Зрение наконец стало проясняться – пятна света слились в осмысленное изображение и я, не поворачивая головы, попробовал оглядеться по сторонам. Вялый взгляд дал понять, что я нахожусь в какой то капсуле. Через слегка запотевшее стекло можно было различить потолок со светильниками. Я в ожоговой капсуле? По телу прокатывались волны слабости, но боли от ожогов не чувствовалось. И вообще боли не было. Я ощущал конечности и теплый пластик под спиной. Нужно выбираться и узнать где я и что со мной. Собравшись с силами, я поднял правую руку и уперся в прозрачную крышку. Возрастное ограничение : 18+
1888 год. Излет респектабельной викторианской эпохи. Общество истово верит в технический прогресс, который непременно принесет всеобщее счастье и благополучие — также как почти сто лет до того оно верило в Свободу, Равенство и Братство. Железные дороги и заводы возникают там где прежде были лишь селения бродячих туземцев и дикие дебри. Океаны пересекают исполинские пароходы-левиафаны. Уже изобретены телефон, автомобиль, фонограф и даже предтеча компьютера — электрический вычислитель-табулятор. Правда, журналисты и ученые всерьез полагают, что едва ли не основной проблемой городов XX века станет уборка конского навоза — несложные подсчеты говорили что уже к середине двадцатых годов следующего столетия Москва и Париж будут завалены им едва ли не на полметра и убирать его не будет никакой возможности. Научные светила вроде знаменитого математика — профессора Ньюкомба авторитетно заявляют о невозможности полета аппаратов тяжелее воздуха. Но в небесах уже парят первые дирижабли, наполняя оптимизмом сердца энтузиастов покорения воздушного океана. Будущего мирового гиганта — Америку — европейцы все еще воспринимают не всерьез — как живущего на отшибе деревенского кузена — сильного, но неотесанного и недалекого парня. (Хотя в Нью-Йорке и Бостоне уже встали башни небоскребов — иные — полная фантастика — в двадцать этажей!) Войн между цивилизованными нациями больше не будет — тем более что уже есть пулемет — какая может быть война при его наличии? Медики проповедуют гигиену, опровергая еще недавнее собственное же мнение о вреде слишком частого мытья. При всем этом даже в столице цивилизованного мира — Лондоне, лишь треть домов имеет нормальную канализацию, а труд семи-восьмилетних детей считается почти нормой. А знаменитые лондонские туманы — лишь следствие чудовищного загрязнения воздуха и испарений Темзы куда без всякой очистки сливаются канализационные потоки восьмимиллионного города. Так или иначе — мир на пороге грандиозных потрясений — хотя еще этого не знает… Но, пока что он кажется сам себе на редкость прочным и незыблемым: что бы там ни толковали господа вроде Маркса и Лассаля, и сочинители вроде Жюля Верна и Робида. И вот в это самое время одна российская семья возвращалась с летнего отдыха в Крыму по железной дороге…