Елена Бабинцева

Все книги автора Елена Бабинцева (35) книг

Лесник
Лесник

Маркевич, Болеслав Михайлович — романист (1822–1884). Происходил из польской семьи; детство провел в имении отца в Волынской губернии. Получив под руководством француза-гувернера тщательное литературное образование, Маркевич поступил в одесский Ришельевский лицей, где окончил курс на юридическом отделении. Службу начал в министерстве государственных имуществ; в 1848-53 годах был чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе, затем служил в государственной канцелярии и министерстве внутренних дел; в 1866 г. перешел в министерство народного просвещения чиновником особых поручений; позднее был членом совета министра. Занимательный рассказчик, прекрасный декламатор, устроитель домашних спектаклей и пикников, типичный "чиновник особых поручений" на все руки, Маркевич был принят в аристократических сферах. В 1875 г. карьере его был положен неожиданный конец; его в 24 часа уволили от службы. Выяснилось, что он получил 5 тысяч рублей за то, что "содействовал" отобранию "Санкт-Петербургского Ведомства" от В.Ф. Корша и передаче их в другие руки. Увольнение его произвело большую сенсацию, особенно в виду того, что за несколько месяцев до того Маркевич, всегда говоривший в своих произведениях об "утрате идеалов", "чистом искусстве", "мерзостном материализме" и т. д., поместил корреспонденцию в "Московских Ведомостях", где всех либеральных журналистов обозвал "разбойниками пера и мошенниками печати". Поработав некоторое время в "Голосе", где писал воскресные фельетоны под псевдонимом "Волна", Маркевич стал усердным поставщиком романов и повестей для "Русского Вестника", где напечатал обширную "трилогию": "Четверть века назад" (1878), "Перелом" (1880) и "Бездна" (1883 — 84; неокончена). В "Московских Ведомостях" он помещал корреспонденции (за подписью "Иногородный обыватель"), в которых давал полную волю своему озлоблению против петербургской журналистики и ее любимцев. Одна из них, в которой он, после оваций, выпавших на долю Тургенева в 1879 г., обвинял великого романиста в "кувыркании" перед молодежью, послужила предметом шумного литературного инцидента. При всей своей кротости, Тургенев не выдержал и ответил письмом к редактору "Вестника Европы" ("Сочинения", том Х), которое заканчивалось такой характеристикой "Иногороднего обывателя": "И как подумаешь, из чьих уст исходят эти клеветы, эти обвинения!? Из уст человека, с младых ногтей заслужившего репутацию виртуоза в деле низкопоклонства и "кувыркания", сперва добровольного, а наконец даже невольного! Правда — ему ни терять, ни бояться нечего: его имя стало нарицательным именем, и он не из числа людей, которых дозволительно потребовать к ответу". Вскоре после смерти Маркевича было издано собрание его сочинений (Санкт-Петербург, 1885; 2-е издание, Москва, 1911). Значительнейшая их часть написана в 70-х годах, после того как шум, поднятый "Мариной из Алаго Рога" (1873), побудил Маркевича обратить внимание на свои беллетристические способности. В 1880-х годах имела некоторый сценический успех драма "Чад жизни" (или "Ольга Ранцева"), выкроенная из "Перелома". Художественное дарование Маркевича само по себе не принадлежит к числу крупных. Те из его сочинений, где нет острой приправы тенденциознейшего освещения общественной жизни 60-х и 70-х годов, совершенно затерялись в массе журнального балласта, а в тех произведениях, которые читались в силу посторонних искусству соображений, все чисто художественное, за немногими исключениями (таков, например, тип интриганки Ольги Ранцевой в "Переломе"), довольно ординарно. Воюя с движением 60-х годов, извратившим "чистое искусство" введением "тенденции", Маркевич, однако, очень хорошо понял, какие преимущества дает тенденциозность писателю, неспособному обратить на себя внимание непосредственно-художественными достоинствами. Маркевич — самый тенденциозный писатель из всей "плеяды" "Русский Вестник", избравшей своей специальностью дискредитирование русского либерализма. По определению автора наиболее обстоятельной статьи о Маркевиче, К.К. Арсеньева, он обратил роман в "орудие регресса". Все, что проповедовалось в передовых статьях "Московских Ведомостей", находило эхо в произведениях Маркевича, причем он пускал в ход средство, недоступное публицисту — извращенное и порой прямо пасквильное изображение нелюбезных издателю "Московских Ведомостей" лиц. Это сообщало произведениям Маркевича пикантность и давало ему читателей. Под прозрачными псевдонимами он выводил крупных государственных людей, и средняя публика, всегда интересующаяся интимной жизнью высокопоставленных лиц, набрасывалась на сенсационные разоблачения Маркевича с тем же жаром, с каким публика немецкая читает Грегора Самарова и других авторов, пишущих романы на сюжеты из "современной истории". Если верить его трилогии, столь мало оправдывающей свое заглавие: "правдивая история", государственная измена охватила в 60-х и 70-х годах не только общество, но и высшие сферы правительственной власти, не исключая министров и членов государственного совета. Прокуроры и жандармы не преследуют, а покровительствуют крамоле, исправники — друзья пропагандистов и т. п. Прогрессивная молодежь — собрание жалких трусов, невежд и глупцов, для которых, по убеждению положительного лица трилогии проповедника "сильной власти" Троекурова — есть только один путь вразумления: нагайка. — Ср. К.К. Арсеньев "Критические этюды" (часть II); "Русский Вестник" (1886, № 3 и 4). С. Венгеров.

Болеслав Михайлович Маркевич , Валор Аргозавр , Елена Бабинцева , Елена Геннадьевна Бабинцева , Сергей (Подмосковье) Смирнов

Фантастика / Приключения / Русская классическая проза / Попаданцы / Славянское фэнтези
Мой личный сорт мандарина
Мой личный сорт мандарина

Добрый вечер. Меня Р·РѕРІСѓС' Костя и я вампир. Почему РІС‹ так удивлены? У вампира не может быть имени Костя? Может, уверяю вас, особенно если ты родился в Р оссии. Особенно, если твои смертные родители были простыми рабочими людьми. Но, я не стал брать себе другого имени. Оно напоминает мне о том времени, когда я был смертен. Так сказать, дает вовремя опомниться, если меня заносит.Что вампир делает в Р оссии? Живет. Это самое лучшее место, когда надо спрятаться, замести следы и прочее. Да и трупы тут прятать легче. Я стараюсь жить, как обычный человек. Работаю. У меня есть небольшой круг друзей. Р'СЃРµ как у смертных. Однако с недавнего времени, моя тихая вечная жизнь стала трещать по швам…Почему? Р

Елена Бабинцева , Елена Геннадьевна Бабинцева

Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Сказания о демоне Дессэре
Сказания о демоне Дессэре

Незадачливая ученица, и студентка школы высшей магии, уехала из тихой деревеньки в большой город, за славой и почетом, желая доказать родным, что она, не из такого же теста, как тихие сельчане. Все как всегда. Ну, почти все… Просто однажды, поддавшись на уговоры пьянчуги с улицы, купила у него волшебную вещицу. Развесила уши, поверила красивым словам, и потратила кучу денег. А потом дома, присмотревшись, поняла, что деньги вылетели в трубу…вещь не стоит и пяти медяков. Но кто же мог знать, что простая обшарпанная временем жестянка на шнурке, стоит гораздо больше, чем заплатила сама она? Да никто… А что она принадлежит не абы кому, а…не совсем человеку? А что из-за этой штуки, у нее будет слишком много неприятностей? Придется срочно искать знающих людей, которые в курсе…как с демонами обращаться.

Елена Бабинцева

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Ужасы
Туманность Андромеды. Часть 1
Туманность Андромеды. Часть 1

Мир меняется. Спустя тысячелетия, человеческая раса стоит перед лицом полного исчезновения. И даже спасители, прилетевшие из другой галактики, не спасут от неизбежного, а скорее ускорят этот процесс. Но разве Андромеда Рыжова будет сидеть сложа руки? Последняя надежда человечества на выживание…или обрекающая их на смерть? В такой суматохе нет места любви…или все же есть? Кто сказал, что житель далекой галактики не может любить? И пускай он захватчик планеты. Андромеде предстоит непростой выбор…оставить все как есть, или рискнуть всем, что бы найти человечеству новый дом. А незадачливый покоритель чужих планет будет помогать. Как же иначе? Связался с человеком-береги своих тараканов. Возрастные ограничения 18+ Присутствуют сцены насилия и эротические сцены.

Елена Бабинцева

Эротическая литература / Самиздат, сетевая литература / Героическая фантастика / Космическая фантастика