- Глеб умер. - Я знаю. - Две недели назад. Мы думали, ты придешь на похороны. - Я не смог. Мы стоим друг напротив друга, в узкой плохо освещенной прихожей, и отражаемся в тусклом зеркале - девушка в халатике и домашних тапочках и серокожий мужчина в истертом плаще - это я.
Дмитрий Дерех , Матвей Фальконский
Третий год полета подходил к концу, когда Косыгин обнаружил что его зрение ухудшилось на одну с половиной диоптрию. Был поздний вечер по внутреннему корабельному времени, когда по обыкновению улегшись на койку с книжкой, Косыгин поделился наблюдением с Искиным: - Наверное, эти три года я слишком много читал. Теперь перейду на аудиокниги. Хорошо хоть на корабле есть несколько пар очков на такой случай. Молодцы ребята, и это предусмотрели.
Как там было у Урсулы леГуин - "они соприкоснулись с чем-то совсем чуждым, что было сотворено в одном из неведомых былых времен, руками из иной плоти и крови, по замыслу, рожденным иным разумом".
Дмитрий Дерех
Альберт долго учился вырисовывать эти иероглифы. Он рисовал их карандашом на бумажных клочках, писал мелом на доске, вычерчивал украдкой на салфетках. На китайский времени уже нет, как и на многое другое, но кое-что все таки успел выучить. Юйлинь означает яшмовый лес или яшмовая роща, родители хотели назвать ее сначала Лин - нефрит или Линг, сострадающая, но остановились на Юйлинь.
Дверь взламывать не пришлось, еще часом ранее ее очень аккуратно открыл убийца. Растрепанная соседка в халате визжала-голосила из-за спины - там он, там, в корыте своем заперт! - Все, гражданочка, все, достаточно, когда понадобитесь позовут. - помощник старшего следователя Мазин наконец умудрился запихнуть женщину в ее квартиру. - Голова уже от мерзкой бабы гудит.
- Глеб умер. - Я знаю. - Две недели назад. Мы думали, ты придешь на похороны. - Я не смог.
Три года одиночества, три года тишины. Только монотонный гул ионных двигателей нарушает спокойствие вечной ночи. Звездолет "Аврора" неудержимо несется к Таинственной, отдаленной на десятки тысяч световых лет планете земного типа, у далекой остывшей звезды, у безымянной газовой туманности.
Когда мне исполнилось шестнадцать, Вики впервые заговорила со мной о любви. О моей любви. Глобальная нейросеть знала, кто должен был стать моей второй половинкой, ведь она знала абсолютно все. И она начала готовить меня к этой встречи, самой важной в моей жизни.
- Я отдал этому проекту всю свою жизнь. Я отдал все силы, всю кровь до последней капли. С тех пор как я услышал это выражение - "И на Марсе будут яблони цвести" - я загорелся безумной идей. Другие колонисты меня не одобряли, мол, есть гораздо большие и важные задачи. Они не понимали, что цветущая на Марсе яблоня - это символ величия человеческого духа, памятник Человеку.
Аукцион начался. На подиум вышел Семен Лим, бывший офицер имперского космофлота, владелец пейзажей и изящных маленьких арф, которые должны были сегодня выставляться как лоты. Семен Лим когда-то был командиром научно-дипломатического судна что разведывало неисследованные рубежи, но давно уже не летал, и сейчас на пожилом мужчине был свободный бежевый костюм гражданского. В углу примостился гладко причесанный японец с одной из арф, он должен был играть в перерыве мелодии Эрракиса. Артефакты иной цивилизации Лим привез с лично открытой им планеты в поясе Ориона.