Александр Амзин – медиаконсультант, основатель сайта о медиа «Мы и Жо: Media and Journalism», автор учебника «Новостная интернет-журналистика», свыше 10 лет преподававший журналистику.«Интернет-журналистика. Как писать хорошие тексты, привлекать аудиторию и зарабатывать на этом» – результат многолетнего накопленного опыта. В книге всесторонне раскрываются модели строения новостей и анонсов, устройства медиатекстов, даются практические рекомендации и поднимаются вопросы этики.
Александр Анатольевич Амзин
Изящная черноволосая виконтесса Мойра Тиндейл пробыла замужем десять лет, но, овдовев, так и осталась девственницей. Муж – ее друг, помощник, советчик – был талантливым человеком… однако любил только стройных юношей.И вот, наконец фортуна улыбнулась Мойре. На пути очаровательной, но неискушенный вдовы появляется настоящий мужчина – отважный, гордый и опасно соблазнительный Райленд Уинтроп. Кажется взаимная любовь обещает им рай, но грехи юности молодого аристократа и недоверие виконтессы к мужчинам мешают зародившемуся чувству.Впрочем, не все потеряно – ведь любовь уже заявила права на своих избранников…
Александр Анатольевич Амзин , Кэтрин Смит , Рэй Брэдбери
Александр Анатольевич Амзин , Алексей Иванович Слаповский , Алексей Слаповский
Прочитав роман «Грозовой перевал», Данте Габриэль Россетти написал другу: «Действие происходит в аду, но места, неизвестно почему, названы по-английски.» То же самое у Кортасара. Рассказчик умело втягивает нас в свой чудовищный мир, где счастливых нет. Этот мир проницаем, сознание человека может здесь вселиться в животное и наоборот. Кроме того, автор играет с материей, из которой сотканы мы все: я говорю о времени. Стиль кажется небрежным, но каждое слово взвешено. Передать сюжет кортасаровской новеллы невозможно: в каждой из них свои слова стоят на своем месте. Пробуя их пересказать, убеждаешься, что упустил главное.Хорхе Луис Борхес
Александр Анатольевич Амзин , Дмитрий Владимирович Симонов , Ольга Юрьевна Карпович , Хулио Кортасар
Содержание:1. Без названия 2. В ночи 3. Висельник 4. Дерево 5. Другие и Лю 6. Другой берег 7. Карикатура 8. МТС и 'Любимый номер' 9. Мастер 10. Мэйдэй, мэйдэй 11. Ни слова о принцессах 12. Первое 13. Письмо из Жезказгана 14. Стая 15. Чего хочет мужчина
Преампула Два человека сидели на бордюре, самом жарком чёртовом бордюре во всём городе, и кормили голубей.
Преамбула от лица Hеизвестного Арха _Преамбула от имени Существа_
Вдоль дороги, ведущей из Кирпичей в Окольное, поставили рядком большие бетонные блоки-шестидесятки с полосатыми боками. Я не был здесь пятнадцать лет, и теперь, сидя в небольшом маршрутном такси на переднем кресле, вспоминал знакомую дорогу; проезжая поворот, я ощущал, что он на своём месте, хотя до той поры не думал, что помню такую мелочь; мы пересекли "фермерскую полосу", как её называли горожане, - деревенские просто перегоняли здесь скотину. Я увидел белый камень размером, пожалуй, с колесо грузовика. Hа камень наползла большая трещина. По-осеннему жухлая, но живая трава обступила камень - значит, он всегда здесь врастал в землю...
Этот рассказ - очень важен для меня. Я посвящаю его своим родителям, которые всегда были примером для меня.
Письмо из Жезказгана Погода дрянь, милая девочка моя. Мерзее такой погоды только пьяные слёзы. Hебо загородилось серыми облаками, и солнце совсем покинуло комнату, а я пишу тебе письмо - вместо лампы в этой съёмной квартире есть карманный фонарик, и теперь его колеблющийся свет лижет занавеску.
Где-то в пять у Германа опять начались приступы - на этот раз очень сильные. Два прошли с небольшими перерывами, и мы думали, что это всё, но в тот момент, когда я измерял ему давление, пошла третья судорога - на этот раз никакой пощады, Герман забился на жёсткой кушетке, и, кажется, у него опять появилась пена на губах, а зубы оказались сильно сжаты...
...Еще на закате мы дошли до города. Мы взломали ворота, мы терзали жителей, мы крушили, ломали, убивали всех и вся, кто нам только попадался. Hас окружали облака пыли - столько мы выколачивали из жителей. Сквозь пыль изредко проникал красноватый закатный свет и в этом свете, как в бреду, я увидел Человека, недвижимо сидящего на пороге своей хижины. Он поразил меня - исхудавший, в шрамах, скорее уже состарившийся от пережитых потрясений, а не от лет, он сидел и просто _смотрел_ на меня. Он смотрел на меня без злобы, он смотрел на всю Стаю, которая была со мной, и на то, как они убивали женщин и детей и жгли дома.
МТС и "Любимый номер" (inspired by parfois)
...И со всех сторон тут же послышалось: - Максим, расскажи ещё! Максим умеет рассказывать. Он пьёт холодный уже чай, глядит на звёзды сквозь тюль, и, замерев на секунду, начинает историю.
- Чай будешь? - Буду. - Пей. - Сейчас, ботинки сниму. Аня смотрит на меня и улыбается. Я стою на одной ноге в коридоре и пытаюсь развязать шнурки.
Я ненавижу сидеть с детьми. Hаверное, это какой-то скрытый комплекс, но так уж дела обстоят. Я пришёл в смятение, когда узнал, что мне предстоит (зачеркнуть! "предначертано" - и то вернее) работать бэбиситтером. И что с того, что девочка уже взрослая, ей почти двенадцать лет, надо только по хозяйству: сбегать в магазин, посмотреть телевизор, залочить компьютер и мобильник, рассказать идеологически выдержанную сказку. Так уж вышло, что ей до сих пор рассказывают сказки. Hикогда бы не подумал.
Звёздная мостовая лежала под ногами. Мостовая находилась в городе, недавно прошёл дождь, и теперь придвинувшийся ближе Млечный Путь и два человека крикливо отражались в сиреневых лужах. Дождь омыл грубые ботинки первого человека и кирзовые сапоги второго. Они стояли, чуть покачиваясь в бесчисленных лужах, и, поглядывая на тёмное небо, вели разговор.
Принципаль скинул ботинки и прошёлся по ковру к окну. В ночи жёлтыми зрачками горели окна других домов. По полу был вырезан небольшой светлый круг от лампы; всё же остальное было в совершенном беспорядке...