Критика

Речь на вечере памяти Блока в Политехническом музее
Речь на вечере памяти Блока в Политехническом музее

«Товарищи, мы собрались чествовать память А. Блока. Вот по поводу характера этого чествования хотел бы я, открывая заседание, сказать несколько слов. Много раз уже повторялись вечера, посвященные памяти Блока. Многообразны подходы к опочившему поэту. Блок как поэт – отчего же не тема? Но, товарищи, поэзия есть целая планета со своими материками, со своими странами света. Чествовать Блока, как поэта вообще, можно, но это общо. Еще более неудовлетворительны те формы чествования, которые целостность творчества Блока раскрамсывают на части. То, что нас, участников собрания, объединяет, является отношением к Блоку, как к поэту – «нашему», народному, любимому. Мы не являемся какой-нибудь литературной, или политической, или даже идейной организацией…»

Андрей Белый

Критика
Русский театр в Петербурге. Павел Васильевич Васильев
Русский театр в Петербурге. Павел Васильевич Васильев

«Васильевъ, какъ уже извѣстно нашимъ читателямъ, оставилъ петербургскую сцену. На прощанье съ высокодаровитымъ артистомъ, мы считаемъ не лишнимъ сказать о немъ нѣсколько словъ; сказать за что мы такъ любили его, за что такъ высоко цѣнили его дарованiе.Живо мы помнимъ тотъ вечеръ, когда видѣли его въ первый разъ: это былъ вторй или третiй дебютъ его на петербургской сценѣ; играли «Жениха изъ Ножовой Линiи». Съ перваго взгляда, онъ понравился намъ своей простой, ни мало неизысканной игрой, вѣрностью задуманному типу, знанiемъ купеческой жизни. Не было замѣтно того усилiя, съ которымъ играютъ лицъ торговаго званiя петербургскiе актеры: ни подчеркиванiя рѣзкихъ выраженiй, ни усиленно-комическихъ жестовъ, ни напряжоннаго поддѣлыванiя подъ купеческiй языкъ…»Произведение дается в дореформенном алфавите.

Дмитрий Васильевич Аверкиев

Критика
Н. Гумилев. Жемчуга
Н. Гумилев. Жемчуга

«Лет двадцать тому назад русская поэзия под влиянием ложно понятых принципов реалистического искусства почти совсем чуждалась фантастики. Поэты как-то стыдились всего, на чем лежал отсвет "романтизма", и во что бы то ни стало хотели оставаться в пределах не только современного, но непременно повседневного. Всем еще памятна борьба, которую повело с этими принципами молодое поколение поэтов, выступившие в начале 90‑х годов. Оно защищало равноправность мечты с так называемой действительностью и в разгар борьбы, как то всегда бывает, даже решительно отдавало предпочтение фантастике. Тогда-то были восстановлены у нас в стихах декорации, столь любезные в свое время романтиком: средневековые замки, причудливые дворцы Востока, пустыни, где еще длится дикая жизнь, и, наконец, просто небывалые, воображаемые страны, сотворенные по произволу, по прихоти поэта…»

Валерий Яковлевич Брюсов

Критика
Ненужная правда
Ненужная правда

«Искусство начинается в тот миг, когда художник пытается уяснить себе свои тайные, смутные чувствования. Где нет этого уяснения, нет творчества; где нет этой тайности в чувстве – нет искусства. Художник в творчестве озаряет свою собственную душу, – в этом наслаждение творчеством. Знакомясь с художественным произведением, мы узнаем душу художника, – в этом наслаждение искусством, эстетическое наслаждение. Предмет искусства – душа художника, его чувствование, его воззрение; она и есть содержание художественного произведения; его фабула, его идея – это форма; образы, краски, звуки – материал. Каково содержание гетевского Фауста? – душа Гете. Что же такое взятая им легенда о Фаусте и различные философские и нравственные идеи, объединяющие драму? это – ее форма. А образ Фауста, Мефистофеля, Гретхен, Елены и все частные образы, наполняющие отдельные стихи, – это материал, из которого ваял Гете. Подобно этому содержание любой скульптуры – душа ваятеля в те мгновения, которые он переживал, замышляя и создавая свое творение; сцена, изображенная в скульптуре, – ее форма, а мрамор, бронза или воск – материал…»

Валерий Яковлевич Брюсов

Критика / Документальное
Свобода слова
Свобода слова

«Литературное дело, пишет г. Ленин в "Новой жизни" (N 12), не может быть индивидуальным делом, независимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверх-человеков! Литературное дело должно стать колесиком и винтиком одного единого великого социал-демократического механизма». И далее: «Абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза. Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная зависимость от денежного мешка. Мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом, внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу…»

Валерий Яковлевич Брюсов

Публицистика / Критика / Документальное
Медный Всадник
Медный Всадник

«Первое, что поражает в «Медном Всаднике», это – несоответствие между фабулой повести и ее содержанием.В повести рассказывается о бедном, ничтожном петербургском чиновнике, каком-то Евгении, неумном, неоригинальном, ничем не отличающемся от своих собратий, который был влюблен в какую-то Парашу, дочь вдовы, живущей у взморья. Наводнение 1824 года снесло их дом; вдова и Параша погибли. Евгений не перенес этого несчастия и сошел с ума. Однажды ночью, проходя мимо памятника Петру I, Евгений, в своем безумии, прошептал ему несколько злобных слов, видя в нем виновника своих бедствий. Расстроенному воображению Евгения представилось, что медный всадник разгневался на него за это и погнался за ним на своем бронзовом коне. Через несколько месяцев после того безумец умер…»

Валерий Яковлевич Брюсов

Критика