Звук позади самолета или Разговор, которого не было

ИГОРЬ: (перебивает его) Я здесь восстановил свой старый спектакль. Конечно, не такой старый, чтобы ты его помнил. Я его поставил, когда ваш класс уже школу закончил. Восстановил и показал. Полный спортзал набился. Почти тридцать человек. Не буду врать, но это был триумф. Извини, извини. Ты что-то говорил. Продолжай. Я внимательно слушаю. Как у тебя с личной жизнью? Все по порядку, ничего не упуская.

ГЕРОЙ: Я все так же...

ИГОРЬ: (тут же перебивает его) После премьеры люди подходили ко мне и говорили, Борис Борисович, зачем вы до сих пор работаете физруком? Ведь ваше призвание - театр! Прости, ты что-то говорил?

ГЕРОЙ: Ничего особенного.

ИГОРЬ: Ты же не знаешь, о чем этот спектакль. Идея замечательная. Продолжение Буратино. То есть, что случилось после того, как Буратино получил театр.

ГЕРОЙ: И что случилось?

ИГОРЬ: О, это очень интересно. Пьеро спился. Мальвина стала проституткой. Сверчок проворовался. А что касается Арлекина, он стал убийцей.

ГЕРОЙ: А вы сами кого там играете?

ИГОРЬ: Пьеро.

ГЕРОЙ: Логично.

ИГОРЬ: Кого-нибудь из класса видишь? Как там наши?

ГЕРОЙ: Бодров спекулирует. Ленский в карты играет. А Карпова вообще в тюрьме сидит.

ИГОРЬ: Правда, что ли?

ГЕРОЙ: Шучу. Я пойду, Борис Борисович.

ИГОРЬ: Куда, ты ж не выпил ни глотка.

ГЕРОЙ: Это ничего, Борис Борисович. Мне, в самом деле, пора.

ИГОРЬ: Счастливо. Заходи, не пропадай. Мы тебя всегда здесь рады видеть.

Воспоминание заканчивается. Игорь становится сам собой.

ГЕРОЙ: Я знаю, почему меня туда тянет. Я хочу все сказать этому кудрявому уроду! Все ему припомнить. Как он унижал меня, когда я не мог ему ответить. Ставил, и перед всем классом грязью поливал. За меня тогда никто не мог вступиться. И матери моей все было по фигу.

ИГОРЬ: Это глупые, детские счеты. Посмотри на себя, ты взрослый человек.

ГЕРОЙ: Всякий раз иду в школу, и думаю, я этой твари кудрявой всю морду разобью. За то, что он эксперименты над нами ставил. И за то, что к девицам нашим приставал. А прихожу в школу, и вижу, сидит там в своей каморке, пьяненький, среди грязных баскетбольных мячей, и мне его жалко становится.

ИГОРЬ: Это хорошо. Значит, у тебя еще не все потерянно.

ГЕРОЙ: Думаешь?

ИГОРЬ: Уверен.

ГЕРОЙ: А что, невозможно было тебе все это бросить? Слезть с иглы?

ИГОРЬ: Знаешь, наверное, у каждого, кто колется такое обманчивое ощущение, что все под контролем. Есть даже, как бы, свод правил. Не повышать дозу, и тому подобное. И в кругу тех, кто колется, обычно ходит слух, что, якобы, есть такой человек, легендарная личность, который сидит на игле много лет, но чувствует себя замечательно. Правда, человека этого никто никогда не видел.

ГЕРОЙ: Скажи, состояние-то хоть приятное?

ГЕРОЙ: Приятное. Но самое приятное, что проблемы как бы сами собой исчезают. На все наплевать. И на близких людей тоже. Без наркотиков жить сложнее.

ГЕРОЙ: А у тебя что, были какие-то неприятности с работой?

ИГОРЬ: С чего ты взял?

ГЕРОЙ: Ты из-за работы начал с этой фигней?

ИГОРЬ: Я тебе никогда не говорил, чем я занимался, потому что это все не интересно. Мы с Веревкиным начинали. Махинации всякие с кредитами. После недвижимость занимались. Заработали, затем потеряли все. Потом снова заработали. Нервная работа, конечно. Но, наверное, я колоться начал не из-за этого. Просто любопытно было попробовать. Теперь глупо говорить, что я жалею. Просто не понимаю, как так вышло.

ГЕРОЙ: Я рассказал брату о твоей смерти. Он пожал плечами, и говорит, такое, говорит, у нас в Тушино случается сплошь и рядом. Обычная история, говорит.

ИГОРЬ: Твой брат прав.

ГЕРОЙ: Знаешь, он тоже одно время наркотики принимал. У нас с ним были хреновые отношения. Дома он не ночевал. Да я, если честно, и вовсе тогда забыл, что у меня есть младший брат. И тут я узнаю, что он больнице с гепатитом. Через иглу заразился. Я купил ему сигарет и поехал. (Игорь становится Лешей - братом Героя. Он надевает на голову шерстяную шапку с помпоном) Привет, Леш.

ИГОРЬ: Привет, братишка! (Они обнимаются) Ну как я выгляжу?

ГЕРОЙ: Нормально.

ИГОРЬ: Не обманывай. Плохо я выгляжу. Худой. Желтый, как дыня.

ГЕРОЙ: Да. Немножко есть желтизна.

ИГОРЬ: (резко начинает хохотать) Есть желтизна! Не могу! Уморил. (перестает хохотать так же резко, как начал) Что нового, братишка? Чем живет этот несправедливый мир?

ГЕРОЙ: Тебе от матери привет.

ИГОРЬ: Спасибо. Ей тоже передавай, огромный.

ГЕРОЙ: Слушай, а ты почему в шапке при такой жаре?

ИГОРЬ: Ерунда, волосы выпадать стали. Показать?

ГЕРОЙ: Не надо. Слушай, а как так с тобой получилось?