Звон смерти

– Ну ладно. Может быть, тебе даже станет легче, если ты выговоришься. Слушай, у тебя всегда в кармане револьвер, когда ты идешь в уборную?

– Конечно, нет, не будь дураком! Свет всюду погасили, а фонарика я не нашла. Я боюсь темноты, Эдди. Я хочу сказать, что боюсь оставаться одна в темноте; например, сейчас мне не страшно. Обычно я не ночую на ярмарке. У меня есть в городе номер в отеле. Но сегодня вечером Дарлена попросила остаться с ней.

– Дарлена? Это та, рыженькая?

– Да. Ее муж уехал на несколько дней, а она плохо себя чувствовала. Вот она и попросила меня остаться в их фургоне. Когда я проснулась примерно час назад, я не нашла фонарика, а мне не хотелось будить Дарлену. Я знаю, где Уолтер держит револьвер. Однажды, когда Дарлена открыла ящик, я его там увидела. Я и взяла на всякий случай.

Она вздохнула, потому что, видимо, опять мысленно пережила то» что произошло с ней с тех пор, когда она покинула фургон Уолтера.

– Не думай больше об этом, Рита!

– Да нет, Эдди, все в порядке, я же тебе сказала. Мне хорошо. У меня под плащом не больше, чем у тебя. Я прямо закоченела.

– Представляешь себе картину, если полиция нас задержит за остановку в неположенном месте? – спросил я. – Полиция наверняка сейчас уже на ярмарке. Если ты будешь отсутствовать слишком долго, для тебя это может плохо кончиться, так что давай вернемся.

– Согласна.

– А ты уверена, что выдержишь?

– Да, Эдди. Поцелуй меня, но только один раз. А потом поедем.

И я ее поцеловал только один раз. Это было потрясающе. Меня всего перевернуло. Я даже не ожидал, что смогу почувствовать такое.

Я прошептал:

– Ты уверена, что мы должны вернуться?

– Да, Эдди, пожалуйста!

– Хорошо. Но, может быть, когда-нибудь…

– Может быть, когда-нибудь.

Я повернул ключ, и машина тронулась с места. Дворники, сгонявшие воду со стекла, вновь закачались, как пьяные. Я тоже чувствовал себя опьяневшим. И снова мне пришлось напрячь все свое внимание, чтобы удержать машину на блестящей черной ленте дороги. За весь обратный путь мы не сказали друг другу ни слова.

Глава 2

На ярмарочной площади было теперь светлее. Генератор так и не починили, но народ где-то раздобыл масляные и керосиновые лампы, которые горели в наиболее важных местах. Впечатление было более чем странное: световые пятна делали атмосферу еще более пугающей.

В фургоне Хоги горел свет. Дядя Эм появился именно оттуда, пока я ставил машину на место. Он открыл дверцу машины и весело произнес:

– Привет, ребята! Ну, как луна?

– Светит ярко, – ответил я в том же тоне.

– Мне гораздо лучше, – сказала Рита, – Что нового, Эм?

– Все идет как по маслу. Приехала полиция и, я бы сказал, держит ситуацию в своих руках. Она расположилась в балагане с уродами. Тебе бы надо туда зайти. Несколько обычных вопросов.

– Мне пойти с ней, дядя Эм?

– Не впутывайся в это дело, Эд. Я им сказал, что Риту отправили покататься по городу, чтобы она успокоилась. Но не стал уточнять с кем. Так что можешь спокойно исчезнуть. Тебя ждет твоя кушетка.

Идея мне понравилась, потому что я совершенно закоченел. Мой плащ был таким же скользким и холодным внутри, как и снаружи.

Рита сказала:

– Большое спасибо, Эд. До завтра. Она сжала мне руку, и я подтвердил:

– Конечно, до завтра.

Я провожал ее взглядом, пока она не вошла в балаган с уродами. Затем, стуча зубами от холода, я вернулся в нашу палатку. Мне снова пришлось растереться полотенцем, после чего я рухнул в постель, завернувшись в два одеяла.

Я было начал дремать, когда вернулся дядя Эм. Он тут же принялся раздеваться. Я буркнул ему: «Привет», чтобы он понял, что я еще не сплю.

– Тебе нравится Рита? – спросил он.

– Недурна.

– Что-то не слышно особого энтузиазма. Однако будь начеку. Она из тех, кто любит деньги.

– Она мне об этом уже доложила. Сказала, что, если бы я был богат, она бы мною занялась.

Дядя Эм медленно покачал головой.

– Это опасно, малыш. Когда они с нами откровенничают, это всего опаснее.

По тону, которым были произнесены эти слова, я не мог понять, шутит он или говорит серьезно.

– Значит, если они не честны, они менее опасны?

– Опасны, но не в такой степени. – Он поднялся и потушил керосиновую лампу. Кушетка заскрипела, когда он наконец улегся. И тут я спросил:

– Уже выяснили, кто был тот мальчик?

– Какой мальчик?

– Ну разумеется, тот, которого убили. Это ребенок кого-нибудь из наших?

– О господи! – воскликнул дядя Эм. – Я и забыл, что тебя тут не было. Это не мальчик, Эд, это карлик.

Я привстал. Карлик. Имя напрашивалось само собой, поскольку среди наших циркачей был всего один карлик.

– Так это был Великан Моут?

– Нет, никто его не знает. Этот карлик не циркач. Его здесь никто никогда не видел.

На какое-то мгновение мне даже показалось, что он меня разыгрывает. Это было полной бессмыслицей. В балагане с уродами найден голый карлик, которого зарезали ножом, причем этот карлик не имеет никакого отношения к ярмарке. И его никто здесь не знает. Немыслимо было в это поверить, однако я понимал, что дядя Эм не стал бы шутить подобными вещами.

– А где была его одежда? – спросил я. – Полиция нашла его одежду?

– Нет.

– Но как это возможно?