Звезды в кармане

Дима нахмурился:

– Извини, братан… Все места заняты.

Лубенчиков шагнул к «стеклу»:

– Раньше надо было думать, гад!

Он собрался сказать ещё что-то обидное. Не успел. Отшатнулся, как ошпаренный.

Здоровенная рука заграбастала Райлла. Последний раз мелькнуло перед нами его белое, перекошенное лицо. И исчезло…

Спустя секунду, на пол вылетел искорёженный, покрытый густой слизью бластер.

– Оружие – невкусное, – мрачно констатировал Бинк.

– А вдруг он наелся? – с робкой надеждой предположил Васька.

Из своего тупичка мы видим только малую часть комнаты. Раньше то и дело мелькали фигуры в бронекостюмах. А сейчас – никого…

И вспышек от выстрелов не заметно.

Я шагнул ближе… Осторожно прильнул к «стеклу». И постарался заглянуть вбок.

Ни черта не видно! Какие-то кляксы на каменном полу… Где же спецназ?

Времени прошло совсем мало. Не может такого быть, чтоб никого не осталось!

– Эй, что там? – спросил Васька.

– Ни фи… – открыл я рот и оцепенел.

Половина котлообразной головы высунулась из-за угла. Огромный глаз посмотрел на меня – внимательно и печально. Кажется, ему было обидно… Жутко обидно, что эти существа так упорно цепляются за свои несовершенные оболочки.

Я медленно попятился:

– Наша очередь, ребята…

– С чего вдруг?.. – выдавил Васька.

– Всех остальных оно уже сожрало!

В раннем детстве, когда ты пешком ходишь под стол – мир кажется прекрасным и бесконечным. С годами ты меняешься. Ты набиваешь шишки и больше не веришь во всемогущество родителей… А мир тоже не остается неизменным. Иногда он открыт в пронизанную светом беспредельность. Иногда – сжимается до тёмной, удушливой точки…

Сейчас нашим миром было пространство два на четыре метра. Но даже оно грозило схлопнуться. Обратиться в ничто…

– Огонь – только по моей команде, – негромко озвучил Зэт.

Мы ждём с пальцами на гашетках. У нас за спиной – камень. Отступать некуда. И помощи ждать – неоткуда.

Наша судьба – в тёмных зрачках наших «стволов». А в голове – удивительная, кристальная ясность. Все проблемы и сомнения отступили… Развеялись, как туман на ветру.

Впрочем, нет. Одна проблема ещё тревожит. Самая главная.

Хватит ли боезапаса?

Гигантская «ручонка» тянется к мутноватому «стеклу». Толстые, как паровозные трубы, пальцы шарят по гладкой поверхности… И вдруг, начинают проникать сквозь твёрдую «завесу»!

– Йо-маё! – шепчет Васька.

Громадные пальцы колеблются, будто студень. Нереальная, муторная картина… Хочется выключить телевизор. Или хотя бы проснуться…

– Дьявольское отродьё, – бормочет хоббит.

– Только по моей команде, – напоминает Зэт.

Рука вырастает через «стекло». Медленно и неотвратимо. Ладонь уже целиком – с нашей стороны…

Мне становится жарко. Почти, как на пляже… Даже горячее…

Какого лешего ждёт майор?!

И в это мгновенье, раздаётся его голос. Удивительно спокойный:

– Огонь!

Вспышки из трёх стволов. Два плазменника и бластер майора.

По-моему, это длится всего пару секунд.

– Хватит! – орёт Зэт. И почти отнимает оружие у Васьки.

Мы кашляем. Глаза слезятся от едкой вони. Ничего не поделаешь. Горелая протоплазма.

Странно. А дыма совсем немного. Зато на полу – какая-то остекленевшая корка.

– Дети в подвале играли в больницу…Одному метаморфу сделали обрезание, – бурчит Капустин и снимает с лица гримирующую накладку. Утирает пот и расстегивает рубаху.

В тупичке стало невыносимо душно. Мы нагрели его своими выстрелами.

– Обрезание? Если бы… – вздыхает Васька, – Тогда бы он ощутил… свою неправоту.

За мутным «стеклом» оно трясет раненой конечностью.

– Что больно, гад?

– Это его задержит? – спрашивает Бинк.

– Не надолго, – честно говорит Зэт.

И правда, из культи метаморфа уже вытягивается новая рука.

– Зря старались, – морщится Васька.

– Не зря, – уточняет майор.

План ясен. Оно будет пытаться достать нас сквозь мембрану. А мы будем отрезать от него по кусочку… Рано или поздно – что-то произойдёт. Или метаморф кончится. Или – наши боезаряды…

– А если с ним поговорить? – робко предлагает Илга.

– Врядли будет толк, – пожимает плечами Дима.

– Угу, – кивает Васька, – Превратиться в таракана его уже фиг убедишь. Кстати, а как разговаривать? Через «стекло» ни хрена не слышно…

– Меня он услышит, – успокаивает Илга и шагает вперёд.

Останавливается и внимательно смотрит на чудище.

Бр-р…

По-моему, с тех пор как его вызволили из «коробочки», метаморф заметно подрос и раздался в ширину. Четыре десятка спецназовцев – весьма калорийная добавка к рациону…

Оно поворачивает голову-котёл и внимательно смотрит на Илгу. Мне становится не по себе. Пальцы сами ложатся на гашетку… А Илга спокойно выдерживает этот взгляд.

Метаморф улыбается и приветливо машет рукой. Исказившиеся черты «лица» опять приобретают вполне людской вид.

– Неужели сработало? – говорит хоббит с надеждой.

– Не совсем, – вздыхает Илга, – Я принесла ему извинения. Объяснила, что мы – не враги.

– Ну и…?

– Он сказал, что простит нас. Потом… Когда пообедает.

Физиономия Бинка каменеет. Илга разводит руками:

– Знаете, он ведь такой не только снаружи… Он и внутри. Большой, капризный ребёнок.

– Да, уж, – соглашается Васька и грозит метаморфу пальцем, – Плохой мальчик! Плохой!