Звездолов

До границы с Синклерами оставалось совсем немного. Патрик снова пришпорил коня. Вот-вот наступит полдень, время встречи с Руфусом; если он опоздает, следующей встречи придется ждать еще три дня. На земле перед ним виднелись свежие следы: кто-то прошел здесь сегодня утром. Из предосторожности Патрик придержал коня и свернул с тропы в лес, чутко прислушиваясь, не послышится ли стук копыт.

Нет, все спокойно; стараясь не шуметь, он вышел на место встречи — небольшую прогалину, посреди которой торчал одинокий камень, похожий на башню. Солнце стояло прямо над головой: наступил полдень. Патрик спешился, привязал коня к низкой ветке, дотронулся до заткнутых за грубый поясной ремень ножа и пистолета.

Лужайку делил надвое давно рухнувший ствол, увитый плющом и поросший мхом. Сердцевина его прогнила задолго до того, как он упал, и теперь там нашли прибежище полчища муравьев и жуков. Здесь очень удобно было оставлять записки. Патрик обошел бревно со всех сторон, пошарил внутри — ничего. Пусто. Руфус не приходил — должно быть, не смог.

Он стоял и раздумывал о причинах отсутствия друга — все они внушали тревогу, — как вдруг услышал звонкое пение синицы — пиу, пиу, пиу — и с облегчением свистнул в ответ. Руфус появился перед ним, точно вырос из-под земли, ухмыляясь во весь рот.

— О мой властелин и повелитель, — с насмешливой учтивостью заявил он, — я ожидал увидеть здесь Хирама.

— У Хирама другие дела, — ответил Патрик. — Я хотел лично удостовериться в твоей целости и невредимости.

— Вот он я. Польщен, что ты беспокоился обо мне. Или тебя больше беспокоит мое опасное задание?

— И то, и другое, если хочешь знать, — улыбнулся Патрик. — Ну, что скажешь?

— Ты никак спешишь? — съязвил Руфус. — Торопишься к прекрасной Марсали?

— Тороплюсь покончить с этой чертовой сварой, — ответил Патрик как можно суровее, хотя быть суровым с Руфусом ему удавалось с трудом. Руфус вечно смешил его. В лучшие времена он, если б мог выбирать, наверное, стал бы непревзойденным придворным шутом. А в этой жизни обаяние и острый ум помогли ему стать искусным шпионом…

— У меня новости, — сказал Руфус. — У Синклера объявился некто Фостер, англичанин, с которым ты вроде бы знаком.

У Патрика замерло сердце.

— Значит, он и правда жив, — пробормотал он.

— Да, жив, — кивнул Руфус. — Только говорит еле-еле. У него такой шрам через все горло — похоже, от меча.

Патрик выдержал его взгляд, не отведя глаз. Они оба знали, кто раскроил горло Фостеру.

Эдвард Синклер по сравнению с Фостером был не более чем трусливым, злобным, испорченным ребенком.

Разумеется, он уже причинил людям много горя, и его следовало остановить, но все равно Фостер был слеплен совсем из другого теста. Патрик в жизни не встречал человека кровожаднее и коварнее, — а ведь Фостер поклялся убить Патрика, даже если через минуту умрет сам. Он был хитер и опасен, превосходно владел саблей. При последней встрече с ним Патрик чудом остался в живых. И теперь Фостер одержим жаждой мщения, и даже собственная жизнь для него ничего не значит.

— Он тебя не узнал? — спросил Патрик Руфуса.

— Нет. Когда ты с ним бился, я был в шлеме и латах и весь в крови. Меня бы мать родная не признала.

— А что он делает у Синклера?

— Ничего хорошего. Они с Синклером затеяли новый набег на Эберни. Все не дождутся, чтобы старый граф потерял терпение, и предполагают, что молодой лорд, твой друг детства, с тобою заодно. Вот и решили стравить вас еще раз.

Патрик воззрился на друга.

— Ты все это сам слышал? Руфус принял оскорбленный вид.

— Разумеется, милорд. Вы же знаете, у меня хороший слух. Лучший в Шотландии, скажу без ложной скромности.

— Они тебе доверяют?

— Как любому наемнику, не больше и не меньше. Я жаден до денег, как все. Запросил с них целое состояние, они заплатили не торгуясь. Не то что некоторые знакомые мне скупые шотландцы.

— Думаешь переметнуться? — поднял бровь Патрик.

— Не обижай. Твоя дружба с лихвой возмещает нехватку монет.

— Рад слышать, — сухо ответил Патрик. — Когда же набег? И откуда нам их ждать?

— Думаю, на днях. Синклер чуть не лопнул от злобы, когда ты умыкнул леди Марсали, а его нетерпение так же сильно, как и его ярость. С каждым днем его словарь обогащается новыми крепкими выражениями. Он уже договорился до того, чтобы напасть на Бринэйр и выкрасть девушку. Его, с позволения сказать, честь поругана. Так он сам считает.

— Честь? — чуть не поперхнулся Патрик. — Он простился со своей честью много лет назад, и ничьей вины в том не было.

— Не скажу, чтобы мне нравился этот малый, — пожал плечами Руфус, — но он хитер и осторожен. Кто-то из Эберни доносит ему обо всем, и я боюсь, как бы молодого лорда не выследили.

Патрик кивнул. Конечно, Гэвин держит ухо востро, но все равно нелишне будет предупредить его еще раз.

— А что в Бринэйре? Ты не слышал, там шпионы тоже есть?

— Слышать не слышал, — качнул головою Руфус, — но это ведь не значит, что их там точно нет.

— Передам Гэвину, чтобы удвоил охрану фермерских дворов на севере. А о леди Маргарет что-нибудь слышно?