Звездолет

И конечно, это не ее дело, и Солара не знала, почему ей не все равно, но при каких обстоятельствах Доран нюхал Кассию вблизи? Эти двое вроде не проводили вместе много времени, по крайней мере, не в открытую… впрочем, романтические встречи можно провернуть довольно быстро. Кассия честно заявила, что интрижки – лучший способ справиться с полетным безумием. Может, парочка решила помочь друг другу «запастись эндорфинами»? 

Желудок болезненно сжался. 

«Хватит гадать и делать поспешные выводы, – мысленно велела себе Солара. – Он тебе не принадлежит». Не то чтобы она мечтала сама повышать уровень эндорфинов в компании Дорана. 

Тогда почему ее лицо краснело и пульсировало в едином ритме с сердцем? 

– Забудь, – буркнула Солара. – Ерунда. 

– Что ерунда? – спросила Кассия, высунув голову из открытой двери своей каюты. 

Солара замерла, прижимая платье к груди, выдавила фальшивую улыбку и ответила «Ничего», но невольно взглянула на вторпома по-новому. Не на грязные блондинистые дреды, тусклые и огрубевшие после того, как за ними много месяцев не ухаживали, и не на загоревшее до медного оттенка лицо, а на спрятанную под всем этим манеру поведения. 

Кассия сильно постаралась скрыть свое привилегированное воспитание, но кое-что все же прорезалось… слегка надменно вскинутый подбородок, из-за чего крошечная по сути девчонка смотрела на Солару сверху вниз, поправ разницу в росте. Языком тела Кассия очень напоминала Дорана, такая же уверенная в себе и контролирующая все вокруг. Он был прав. Два сапога пара. 

– Что с тобой? – спросила Кассия. 

– Просто нервничаю из-за задания, – солгала Солара. – Думаешь, сможешь сделать меня хорошенькой? Я никогда не красилась, так что очень нуждаюсь в любой помощи. 

– Легко. Заходи. 

Она шагнула в каюту и, не справившись с любопытством, быстро обняла Кассию, будто бы в благодарность, а сама меж тем глубоко вдохнула. Восхитительные ароматы цветущего сада, заполнившие ноздри, казалось, исходили из-под кожи, а не с ее поверхности. Божественный запах. Кассия напряглась, и Солара отпрянула, сражаясь с приступом зависти. Она бы тоже хотела благоухать весенним бризом, а не машинным маслом. 

– Спасибо, ты лучшая, – сказала она и огляделась. 

Эта каюта поразительно походила на ту, что выделили им с Дораном, только вместо двуспальной койки тут стояла двухъярусная. С верхней полки за Соларой внимательно наблюдал Кейн, держа в руке протеиновый батончик, который так и не донес до рта, и на лице его застыло то же озадаченно выражение, что и у Кассии. Обе блондинистые головы склонились на бок под одинаковым углом, словно пытаясь осмыслить это внезапное проявление симпатии. 

Солара холодно кивнула Кейну, и он наконец очнулся, тут же напустив во взгляд раскаяния: 

– Эй, прости за вчерашнее. Мне не стоило молоть языком. На самом деле я так не думаю, это все кристаллайн виноват. 

Верилось с трудом. Прошлой ночью Кейн казался вполне трезвым. 

– Дорану и так досталось, – продолжил он. – Меньше всего ему нужны еще и мои наезды. – Затем понурил голову и спросил: – Ты передала ему мои слова? 

– Пока нет. 

– Тогда, может, пусть это останется между нами? Мне нравится Доран, он отличный парень, и я не хочу, чтобы остаток пути нам было неловко. 

Солара потерла ткань платья между пальцами, не в силах решить, как поступить. Кейн казался искренним, но в первую очередь она была предана Дорану и чувствовала, что он должен знать. 

– Я подумаю, – сказала Солара и тут же сменила тему: – Поспешим. Ренни хочет выйти поскорее. 

– Конечно. – Кейн легкомысленно ухмыльнулся, будто ничего не произошло. – Но тебе не нужны голографические мазюкалки, чтобы стать хорошенькой. 

– Разумеется, не нужны, – согласилась Кассия и выхватила у него из рук лакомство. Откусив кусок, она вернула батончик Кейну и указала на лицо Солары: – Ну, разве что синяки скрыть. 

– И родимое пятно, – добавил он. – Оно прелестно, но легко узнаваемо. 

Солара еще не до конца его простила, но улыбку сдержать не смогла: 

– Ты считаешь мое родимое пятно прелестным? 

Озорная ухмылка Кейна стала еще шире, а голос – низким и глубоким. 

– Я считаю, что каждая частичка тебя прелестна. 

В ответ Кассия поднялась по лестнице на второй ярус и треснула своего сожителя по голове. А когда тот разинул рот, чтобы возмутиться, ткнула в него пальцем и прошипела: 

– Она мне нравится. Оставь ее в покое. 

Потирая черепушку, Кейн отодвинулся на дальний край матраца, хотя это не спасло его от яростного взгляда Кассии, столь интенсивного, что бедолага чудом не обзавелся подпалинами на бровях. 

– Я просто проявил дружелюбие. Что в этом такого? 

– Мы оба знаем, что ты проявил, – отчеканила Кассия. – А теперь спускайся и помоги мне.