Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!

Женский голос с первого этажа заставил его опустить голову. Скрипнула дверь. Полная женщина в накинутой на плечи шубе смотрела на него с высокого крыльца. Смотрела без удивления. Цандер понял, что таких вот энтузиастов межпланетных путешествий ходит к хозяину немало, и женщина приняла его за одного из них.

Подумав об этом, он улыбнулся.

Не так уж она и была не права…

– Входите. Наверху он. Поднимайтесь… Вы из Москвы?

– Да. Я Цандер. Из Москвы.

Потеряв к нему интерес, женщина махнула рукой в сторону лестницы.

– Там он…

Следуя жесту, он поднялся на второй этаж. Ничего тут не изменилось. Гений жил в окружении своих материализованных идей. Модели механизмов и аппаратов, придуманных провинциальным гением, лежали, висели, стояли по всей комнате. Места тут хватало только для стола, сундука и плетеного кресла. Сбросив пальто на сундук, потирая руки с мороза, пошел к хозяину.

Глуховатый гений узнал его и направил на собеседника слуховую трубу, отодвинув недопитый стакан с чаем. Цандер и сам наклонился вперед и прокричал прямо в медное жерло.

– Константин Эдуардович! Вы меня слышите?

– Говорите, – отозвался Циолковский. – Говорите, Фридрих Артурович.

Подгоняемый временем, московский гость рассказал об общих знакомых, передал несколько немецких и австрийских журналов, а затем приступил к главному.

– Константин Эдуардович. Я пришел поговорить с вами о вашей идее космической станции.

Хозяин наклонился поближе. Удивление, с которым он посмотрел на гостя, говорило о том, что он подумал, что ослышался. Москвич подтверждающе закивал – все правильно. Старик выпрямился, откинувшись к спинке.

– А не рановато? По моим расчетам время станций наступит еще не скоро…

– Ошибаетесь, Эдуард Константинович. Не забывайте, в какой стране мы с вами живем… Тут время сжато и ускорено.

Он показал вверх, где над головой ученого висела модель цельнометаллического дирижабля.

– Раз уж ваши идеи с дирижаблями Советская власть смогла реализовать, может быть, и все остальные идеи близки к воплощению? Во всяком случае, ближе, чем вы думаете?

– Да зачем нам сегодня станция? – возразил хозяин. – Мы хоть и пятилетние планы принимать будем, только не читал я, что в этой пятилетке нам на Луну лететь запланировано или на Марс. А если нужной цели нет, то и станция – игрушка. Просто дорогая игрушечка…

Московский гость улыбнулся.

– Только ли?

– Конечно. Станция это только… Вы, Фридрих Артурович, только в слово вслушайтесь – стан-ци-я…

Он посмотрел на гостя поверх очков, словно взглядом хотел передать часть собственной убежденности.

– Маленькая точка на карте. Остановился паровоз, угля набрал, пассажиры чаю выпили, ноги размяли и – дальше… Вперед, в светлое будущее!

Цандер отрицательно качнул головой.

– Не могу согласиться с вами, коллега. Вы рассматриваете станцию как какой-то вокзал на орбите. Примчался паровоз, углем загрузили – и дальше помчался…

Глухой гений мелко, по-стариковски рассмеялся.

– Естественно! Станция и нужна как промежуточный пункт для дозаправки, – убежденно отозвался ученый и мечтательно прищурился. – Самое интересное – это планеты… Луна, конечно, в первую очередь, Марс со спутниками, Венера…

Лицо его помолодело, и Цандер поспешил согласиться.

– Все так… Конечно так… Только, я думаю, это задачи завтрашнего дня. Сегодня космос надо ставить в помощь социалистическому хозяйствованию!

– Конечно! Представляете себе – целая новая планета! Какие возможности! Какие горизонты!

– Ну, это когда будет… Сами же писали, – Цандер на память процитировал хозяина – «человечество… в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

Он поднял палец.

– Робко! Не сразу вперед, а постепенно, с оглядкой, осторожно… Вот и станция нужна, чтоб подняться, оглядеться и сообразить, туда ли идем?

Не желая спорить и тратить время по пустякам, Циолковский махнул рукой.

– В конце-то концов, смысл и назначение вещи придают люди, которые ее строят. Когда у страны появится возможность строить внеземную стацию, ее конструкторы придумают, как ее использовать…

У гостя было, что сказать престарелому гению, но он не имел полномочий. Пока не имел.

– Тем, кто станет конструировать станцию, будет несравненно легче, если они станут опираться на ваши идеи, Константин Эдуардович. Ведь вы думали над какими-то общими принципами? Нет смысла заново открывать Америки и изобретать велосипеды?

Старик шутливо поднял руки.

– Ну, хорошо… Сдаюсь. Сами-то вы как ее представляете?

– Пока никак… – качнул головой гость. – Есть мысли, но о них говорить еще рано. Для меня ясно одно. Она должна быть достаточно вместительной, чтоб там могли работать научные коллективы, и условия жизни там должны быть примерно такие же, как и на Земле.

Хозяин покрутил головой.

– Что ж вы так сразу-то – «коллективы». Кто знает, как человек себя будет чувствовать в невесомости… Разобраться сперва надо.

Гость отмахнулся. Небрежно, словно уже знал что там и как, в этой самой невесомости.

– Вот построим станцию и начнем разбираться. Советским людям все по плечу.