Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!

– Ваша работа не связана с государственными секретами?

С легкой горечью непризнанного гения немец сказал:

– Если б Германию интересовали мои разработки, то ко мне относились бы иначе…

– Может быть, преступники?

Вохербрум пожал плечами и невольно оглянулся. Это было лучше любого ответа. Сравнивать его с церковной крысой Федосей не стал бы, но, честно говоря, брать тут и впрямь было нечего. Какие-то книги, нелепые безделушки…

– Не думаю, – ответил хозяин, – что наших воров интересует физика или химия…

Пожатием плеч он отбросил и эту гипотезу.

– Думаю, что все же вы ошиблись. Кому я нужен?

– Вы нужны нам, профессор!

Из бокового кармана Деготь достал плотный конверт и протянул его хозяину. Голос его стал торжественным и официальным.

– Господин Вохербрум! Нам поручено передать вам приглашение Советского Правительства приехать в СССР для участия в научной работе.

Профессор повертел конверт в руках, не решаясь его вскрыть, словно это означало необратимость решения.

– Это несколько неожиданно… – произнес он.

– У вас изменились планы?

– Нет, нет! Просто я устал ждать…

Он вдруг сообразил, что принимает у себя представителей другого государства, и сконфузился.

– Одну минуту, господа. Одну минуту! Я сейчас…

В три шага он пересек комнату и скрылся за дверью, ведущей в глубь дома. Стеклянные тарелки в комоде звякнули, а китайский болванчик закачал пустой головой.

– Думаешь, там не немцы? – шепотом спросил Федосей, кивая на окно.

– Скорее всего, нет.

– С одной стороны, это плохо.

– Зато с другой стороны – хорошо. С гостями можно не церемониться. Жаловаться не побегут.

Профессор появился минут через пять уже без конверта и одетый в потертую пиджачную пару и новые ботинки. По одежде видно было, что не в чести его наука у буржуев – рукава пиджака обтрепаны, на локтях – пузыри.

– Если хотите, мы можем говорить по-русски. Я в достаточной степени владею вашим языком. – С акцентом, но вполне сносно сказал профессор.

– Это как вам будет угодно, профессор.

Тот, спохватившись, приглашающе развел руки.

– Вы присаживайтесь, господа, присаживайтесь…

Квартира была крошечной. У противоположной стены стоял маленький диван да темнела еще одна дверь, то ли в другую комнату, то ли в чулан…

– Спасибо, герр Вохербрум, мы ненадолго. Так что вы нам скажете? Или вам нужно время подумать?

– Я готов ехать туда, где нужен! – торжественно сказал немец. – Везите меня.

– Ваш отъезд не может никого обеспокоить?

Он отрицательно взмахнул рукой.

– Нет. Родственников у меня нет, а соседи и друзья привыкли к тому, что я много езжу по нашей бедной стране.

– Отлично. Вы идеальный спутник, – наконец улыбнулся Деготь. – Осталось придумать, как вывести вас, такого идеального, из дома мимо любопытствующих…

– Надеюсь, что вы не планируете вынести меня отсюда, завернув в ковер? – с неким беспокойством спросил профессор, кося глазами на сверток.

– Была бы на то моя воля, – совершенно серьезным голосом ответил Деготь, – я бы вас в карман положил и в кармане бы вынес…

– Ну? – заинтересованно повернулся к нему немец.

– Что «ну»? Желание есть, а вот возможности такой нет. И про ковер вы зря подумали – заметят… Там не дураки сидят.

Профессор посмотрел на ситуацию, как на задачу, которая все-таки имеет решение.

– И что же делать? Вы ведь знаете, что нужно делать?

– А с чего вы решили, что мы знаем?

Профессор посмотрел на них недоуменно.

– Если бы вы не знали, то не пришли бы сегодня. Так что? Знаете?

Чекисты переглянулись. Не дурак профессор.

– Для начала принесите, если не трудно, молоток и что-нибудь из вашей повседневной одежды…

– Зачем? – заинтересованно спросил хозяин, не двигаясь, впрочем, с места.

– Несите, несите. Устроим маскарад…

Профессор, похоже, не понял, какое отношение к маскараду имеет молоток, но подчинился.

Им повезло, что он оказался одной комплекции с Федосеем и не пришлось придумывать чего-то нового.

На этом и строился план. Малюков, отойдя подальше в угол, начал стаскивать с себя спецовку. Профессор застал полураздетого гостя из СССР, когда тот, прыгая на одной ноге, стаскивал с себя штаны.

– Раздевайтесь и вы, профессор.

– Зовите меня Ульрих Федорович, – позволил хозяин. – Объясните, зачем все это?

– Чтоб без помех выйти.

– Вам придется переодеться в мою одежду, – объяснил Федосей. Стоять большевику перед иностранцем в полуголом виде было холодно и неудобно. Он стеснительно пошевелил пальцами ног. – Вы и мой товарищ выйдете отсюда вместе.

– Наверняка те, кто сторожит меня, если они не плод вашего воображения, знают меня в лицо.

– Не плод. Можете не сомневаться, и, разумеется, знают. Только они ничего не разглядят. Вы пойдете так, что от наблюдателей вас загородит второй ковер.

Деготь, не принимая участия в разговоре, подхватил молоток и несколько раз ударил по стене. Грохот улетел в открытое окно и не вернулся. Тем, кто стерег профессора на улице, нужны были объяснения – что ж там так подзадержались посыльные? А они, оказывается, господину профессору ковер вешают!