Звездолет «Иосиф Сталин»

Подавая пример, командир десанта осторожно направился к шлюзу. Все было кончено. Правда точку в битве поставил не Гагарин, а профессор. Необходимости в этом не было никакой – драка кончилась, победители определились, но чтоб не считать время на перенастройку аппарата потраченным совершенно уж напрасно, Владимир Валентинович отрезал хвост у одной из ракет.

Вторую пожалел.

Князь неодобрительно покачал головой. Это уж точно было лишним.

Дождавшись, пока все свои войдут в шлюз, он, от греха подальше, зацепившись одной рукой за поручень, другой оттолкнул американскую поделку. Словно лодка в тихом пруду, ящик полетел за своими оставшимися в живых хозяевами. Он смотрел, как тот удаляется, и не сразу заметил рядом с собой чужой скафандр.

…Странное чувство испытывал Том. Никогда до этого момента он не чувствовал себя лягушкой – а тут пришлось. Причем не лягушкой в родном болоте, а лягушкой забравшейся в чужой, ухоженный сад и застигнутый на садовой дорожке асфальтовым катком. Беззащитность и острое ощущение неизбежной гибели.

Слава Богу станцию свою большевики строили второпях, наспех и оттого хватало на ней и углов и выступов Вот за один из них и зацепился американец и теперь висел там.

Когда все кончилось и стало ясно, что все провалилось, когда Воленберг-Пихоцкий собрав оставшихся диверсантов, также неспешно, как и прибыл, отправился обратно, Том понял, что остался один.

Не просто один, а один на один. С этой станцией, с этими русскими и всей Вселенной. Эта мысль как громом его ударила.

Несколько секунд он пытался заставить себя думать, что делать дальше, но голова отказывалась работать. Ужасный страх опустошил её, не оставив ни одной связанной мысли.

О чем вообще может думать человек вдруг очутившийся посреди океана, когда до ближайшего берега сотни миль и ближайшая земля в десятке километров под тобой… В этом положении – только о чуде.

Шанс, единственный шанс, все-таки имелся… Эти чертовы русские!

Связывать его никому в голову не пришло. Его отвели в какое-то большое помещение, напоминавшее кают-компанию на хорошем корабле и подвесили в центре. Русские висели вокруг – снизу и сверху и без ненависти, а скорее с любопытством смотрели на пленника. Только взгляд одного казался недобрым.

Князь и впрямь смотрел на находку со злым прищуром. Под этим взглядом американец ёжился, но не терялся. Ощущение, что он гражданин великой страны поддерживало его.

– Вот уже у нас и тараканы завелись, – сказал Гагарин. – Обживаемся, значит…

Профессор ехидничать не стал – видел, что гостю не по себе и вполне добродушно спросил.

– Как вас зовут, юноша?

– Том. Том Порридж.

– Англичанин? – несколько удивился профессор.

– Нет. Американец, – гордо ответил гость.

– Ага. Конечно… Ничего нам рассказать не хотите?

Американец хотел спросить, что имеет в виду профессор, но князь, почувствовав, что допрос превращается в собеседование, гаркнул.

– Имя? Звание? Задание?

Американец попытался вытянуться, но ничего у него нее получилось.

– Том Порридж. Техник Седьмой бригады морской пехоты САСШ. Задание – отомстить за гибель Нью-Йорка!

Он сказал это и замер. Точнее вытянувшись по стойке «смирно» завертелся по каюте, став похожим на поплавок.

– Гибель? – озадаченно переспросил профессор. – Ну это уже слишком… Стоит ведь Нью-Йорк. Ничего ему не сделалось.

Голос Владимир Валентиновича выдал обиду. Попасть по городу аккуратно на том витке было трудно, но он постарался. И ведь попал! Точно попал!

Пока профессор переживал обиду, князь сообразил, что спрашивать этого молодчика вообщем-то не о чем. Ничего он не знает.

– Ладно – махнул рукой князь. – Скажите лучше кем его теперь числить прикажите? Пленным?

– Ну, какой он вам пленный. У нас, что война с Америкой? – возразил профессор.

– Война не война, но боестолкновение имело место.

– Ну уж если вы, князь, такой законник, то давайте по писанному. Оружие при нём было?

Князь усмехнулся с нескрываемым превосходством. Оружием в космосе пока обладали только русские, не смотря на цвет их политических убеждений.

– Ну, если только ногти, – уничижительно ответил он.

– Ну тогда все очевидно.

Профессор начал загибать пальцы.

– Военной формы нет. Захвачен на поле боя без оружия в руках. Нонкомбатант. Женевская конвенция прямо говорит о его статусе.

– Ну и что? – раздраженно сказал князь, – что говорит Женевская конвенция о его статусе?

Американский гость удивлённо смотрел на профессора, а тот откровенно потешался. Ситуация и впрямь была нелепой. Тут люди жизнями рискуют ради Империи, а этот из-за двух домов мстить прилетел. Нелепость! Поди, пойми этих американцев. Ни людей, ни денег не пожалели! Это бы все да большевикам на голову!

– Считайте его туристом. Или корреспондентом газеты…

– Не понял.

– Ставьте нашего американского коллегу на довольствие, научите пользоваться уборной. Нам еще через него с Президентом САСШ разговаривать.

– Это что, заложник? – брезгливо спросил князь.

– Я же сказал – коллега. Бог даст, мы еще в едином строю большевиков колотить станем…