Звездочка

Прошли и восемь месяцев, прошел и год. Новый год Ольга Степановна встречала опять в той же комнатке; опять пришел и Иван Егорович, а о Сереже на этот раз не было ни слуху, ни духу. Коля был уже студентом. Встреча Нового года прошла невесело; давно не получая писем от Сережи, все были как-то грустны и все разговоры были только о нем. Решено было написать письмо в контору пароходства в Лондон с просьбою сообщить о местонахождении парохода. На другой же день письмо было отправлено и вскоре оттуда получен был ответ, что «пароход „Британия“, вероятно, потонул, потому что не дает о себе знать; место его крушения, впрочем, неизвестно».

Письмо это пришлось показать Ольге Степановне, а как оно ее огорчило, можно было судить по тому, что через месяц вся голова ее поседела.

— До тех пор, пока место крушения мне, не будет известным, я сидеть не намерен, — шутил Иван Егорович, голова которого походила на голову новорожденного, так-как на ней волос совсем не было, а был какой-то бледно-желтый пушок.

Где же в самом деле был в это время наш путешественник?.. А он был далеко-далеко и там именно, где ему быть вовсе не хотелось.

III

Взяв груз и пассажиров в Новую Зеландию. «Британия» бодро шла вдоль берега Южной Америки. Пассажиров на пароходе было не много, но все-таки, вместе с экипажем, народу на пароходе насчитывалось до сорока человек. Груза было много и груза самого разнообразного. Главную каюту первого класса занимал англичанин, очень старый и очень богатый. Он ехал с двумя лакеями в Новую Зеландию, где надеялся отыскать племянника, которому он хотел передать свое состояние, так как других наследников у него не было; так, по крайней мере, рассказывал его камердинер. Мистер Пализер был уже так стар, что только в самую хорошую погоду выползал на палубу. Во втором классе пассажиров было больше и, между прочим, в Новую Зеландию переселялся коренастый немец, лет сорока пяти, по фамилии Шварц, с двумя дочерьми и с женихом одной из дочерей — Шарлотты; другую дочь звали Анною.

Капитанша была душою общества. Веселая, бесконечно добрая толстушка, она, по-видимому, всегда забывала о себе в заботах о других. Кроме того, что она была экономом на пароходе и заботилась о продовольствии всех, она, вместе с тем, по вечерам была отличною собеседницею, чтицею, и услаждала пассажиров пением и игрою на фортепиано, стоявшего в общей каюте. Мужа она любила бесконечно и все ее мысли были направлены на то, чтобы доставить покой и удовольствие мужу, в минуты его отдыха.

Пятнадцать лет она была замужем и пятнадцать лет плавала с мужем по всем морям. На пароходе с нею вместе плавали две отличные большие собаки, и целый курятник кур. Так как кто-то из пассажиров перевозил двух коров, лошадь и овец, то капитан, в одно из вечерних собраний, шутливо заявил, что вынужден переименовать «Британию» в «Ноев Ковчег».

Вечером, на пятый день после выхода из Каракаса, за Сережею пришел шкипер, швед Кархола, и сказал ему, что «фрау капитенска» зовет его в каюту.

Сережа пошел в каюту. Стол был накрыт на три прибора и за ним сидели капитан и капитанша.

— Сереженька, да неужели ты забыл, какой день сегодня? — спросила Марья Ивановна.

— А что такое? — изумился Сережа.

— Да ведь сегодня наш Новый год, наш русский Новый год! Садись и будем встречать…

Сережа сел за стол и вдруг как-то осунулся. На глазах его показались слезы.

— Что с тобою? Ты, кажется, плачешь? — заботливо спросила Марья Ивановна.

Две крупные слезинки скатились из глаз Сережи и он глухо прошептал:

— О маме вспомнил… Она теперь с Колею и Иваном Егоровичем встречают новый год и говорят обо мне?..

— Ну, полно, полно! — добродушно сказал капитан, поняв из русской фразы только то, что речь идет о Сережиной маме. — Нельзя же настоящему моряку допускать, чтобы «вода» попадала в капитанскую каюту. Довольно плакать?..

«Русский» Новый год был очень счастлив и с нового года пароход пошел не на парах, а на парусах, потому что ветер был замечательно благоприятен. Перейти экватор было не трудно потому именно, что ветер несколько умерял жар, но через две недели близость холода дала уже себя чувствовать. Пассажирам пришлось вытащить шубы. Ночи стали светлее и мистер Пализер, выбравшийся однажды на палубу, долго глядел на Сережу, деятельно работавшего без всякой шубы и необыкновенно бодрого и веселого. Он обратился с расспросами к капитанше и та, с материнскою нежностью, рассказала ему историю мальчика, чем так заинтересовала старика, что тот, как истый англичанин, просил ее представить ему юношу. Представление состоялось и Сережа был записан в число молодых друзей мистера Пализера.