Звездочёт

Савитри, пытаясь собраться с духом, ушла в воспоминания. Дорога, приведшая её к этому зданию, началась неделю назад со звонка её отца. Оказалось, что ювелиру, который приобретал у Савитри эскизы украшений, поступило очень выгодное предложение – сотрудничество на постоянной основе с новой коллекцией известного дома моды «DC-дизайн». И хотя ювелир и рад был бы продолжать скрывать авторство разработчика эскизов, но работать необходимо в Дели и в штате корпорации, которой и принадлежит данный Дом моды. Выторговав себе право изготовления украшений для этой коллекции, ювелир всё же сдал представителю корпорации данные Савитри. В тот же день к её родителям наведался симпатичный мужчина, который сумел убедить их, что данная работа подходит для девушки традиционного воспитания и будет высоко оплачена. Озвученная им сумма была весьма внушительной. И всё-таки Иша оставил последнее слово за своей дочерью. Савитри знала, что денежная ситуация в семье без её заработка критической не станет – кондитерская лавка, которую держал отец, приносила не великий, но стабильный доход. Но она согласилась. Прошедшая неделя показала, что её деятельная натура не способна сидеть без дела, а домашние хлопоты, к которым так тяготела Кашви, навевали на неё лишь сон и скуку. Да и деньги немалые. Если она может улучшить условия жизни своей семьи, она это сделает. Но было и кое-что ещё, умалчиваемое, главное. Предложенное вознаграждение за полугодовой контракт было даже больше той суммы, о которой мечтала Савитри. Конечно, она грезила не о деньгах, нет. Она осознавала важность денег в этом мире – оплачивать счета, покупать продукты и лекарства, но никогда не ставила их во главу угла. Не относилась к ним так, как относился тот Зазнайка – как к божеству. Савитри даже фыркнула, вспомнив его высокомерные высказывания. Воспоминания о двух случайных встречах всплывали уже не впервые и каждый раз совершенно нежданно. Мистер «Я люблю деньги» не желал забываться и исчезать из её мыслей. Девушка неоднократно продолжала мысленный спор с Зазнайкой и каждый раз выходила победительницей в их битве. Он не сумел ни на крошечку убедить её в том, что деньги и власть – это единственное важное в мире. У Савитри же была мечта. И вот же незадача – её воплощение требовало денег. Она мечтала продолжить обучение. В Делийском университете была кафедра изобразительных искусств, которая выпускала и художников, и, что важнее, дизайнеров. А рисование для Савитри было радостью и отдушиной, миром, куда она могла сбежать от предначертанной для традиционной индийской девушки будущности – послушной жены и любящей матери. Нет, она мечтала и о браке по любви, и о детях. Но боялась потерять то, что являлось частью её личности, – творчество. Как бы ей хотелось увидеть хоть одно из придуманных ею изделий на какой-либо девушке. Но ювелир никогда не показывал ей итог своей работы, выполненной по её эскизам, поэтому Савитри так и не знала, как выглядят её фантазии, материализованные в золоте и серебре. И уж совсем мечтой-мечтой девушки было придуманное для себя украшение, эскиз которого она бережно хранила в небольшой шкатулке с тем, что осталось на память о её родителях. Совсем немного, и почти ничего ценного: мамины ножные паялы, изящные, подаренные папой на день рождения единственной дочери; папин кошелёк с до сих пор сохранившейся наличностью и две совсем не потускневшие серебряные звезды…

Савитри глубоко вдохнула, отгоняя воспоминания. Надо было решаться. Оживив в памяти свою мечту, которая придала ей смелости, она сделала несколько шагов к выглядевшим обманчиво хрупкими стеклянным дверям здания и, вдохновившись изрядно поредевшим потоком людей, вошла внутрь. И тут же налетела на какое-то препятствие, которое, к сожалению, оказалось живым и, издав негодующий возглас, крепко уцепило девушку за руку. Съежившись от страха, Савитри неуверенно подняла глаза и наткнулась на высокомерный, полный злости взгляд самоуверенной красотки в коротком алом платье.

– Надо смотреть под ноги, деревня! – процедила та, брезгливо отпустив рукав традиционного одеяния Савитри. И, видимо, не сочтя её достойной даже полноценного выражения гнева, исказившего смазливое личико неприятной гримасой, торопливой, но не ставшей от этого менее сексуальной походкой, направилась вглубь здания.

Савитри отвела ошалевший взгляд от абсолютно неприемлемого в окружающем её мире одеяния и только тут сообразила, что ничего не ответила, хотя виноватой себя не чувствовала – девушка стояла прямо за дверью, мешая и другим входящим. С трудом выбросив из головы варианты ответов вульгарной девице, она подошла к длинной, заполненной различной техникой стойке и, поздоровавшись, обратилась к деловито набиравшему какой-то текст мужчине с вопросом, как пройти к мистеру Аману Шрештху.