Звездный прилив

Первые шаги могут оказаться опасными. Джиллиан успела только накоротке переговорить с Ниссом, потом заторопилась в лазарет. Ее положение может оказаться трудным, если она неправильно оценила степень атавизма на «Стремительном». Может, следовало оставить при себе Кипиру.

– Доктор Баскин! – Игнасио Метц не стал подплывать близко, он ухватился за поручень у стены и позволил стеносам проплыть вперед. – Рад видеть вас, но почему вы не известили о своем прибытии?

– Серьезное нарушение правил безопасности, доктор, – добавил Такката-Джим.

Вот как они решили это представить, подумала Джиллиан. И вполне могут засадить меня в карцер.

– Я явилась на совет корабля, джентльфин и джентльмен. Меня вызвала на него доктор Маканай. Жаль, что на мостике затеряли мой ответ. Я слышала, там все новые и неопытные операторы.

Такката-Джим нахмурился. Может, она и посылала сообщение, но оно пропало во всеобщей суматохе.

– Послание Маканай тоже нарушает приказ! А ваше возвращение противоречит моим распоряжениям.

Джиллиан изобразила удивление.

– Разве она не передала мне просто приглашение на совет корабля?

Правила совершенно ясны. Вы должны созвать совет в течение двадцати четырех часов после смерти или выхода из строя капитана.

– Подготовка к совету идет. Но в чрезвычайных обстоятельствах исполняющий обязанности капитана может действовать и без помощи совета.

Столкнувшись с открытым неповиновением приказу, я имею право…

Джиллиан напряглась. Ее подготовка ничего не даст, если Такката-Джим потерял способность к разумным действиям. Попробовать вскочить на автоврачей, и оттуда на парапет. От него совсем близко ее кабинет.

– …задержать вас на время, пока не отменят чрезвычайные обстоятельства.

Джиллиан взглянула на стеносов. Неужели они способны причинить вред человеку? Присмотрелась и поняла – способны.

Во рту у нее пересохло, но она не показала этого.

– Вы неправильно оцениваете свой статус, лейтенант, – спокойно сказала она. – Я думаю, мало кто из финов на борту удивится, узнав…

Слова застряли у нее в горле. Джиллиан спиной ощутила холод, окружающий воздух словно задрожал и запульсировал. Она ухватилась за перила, и в голове ее родился глубокий рокочущий звук.

Остальные смотрели на нее, удивленные ее поведением. Но затем они тоже почувствовали. Такката-Джим развернулся и закричал:

– Пси-оружие! Маканай, дайте мне связь с мостиком! На насссс нападают!

Врач-дельфин отодвинулась, удивленная скоростью, с какой Такката-Джим мелькнул мимо нее. Джиллиан зажала уши руками, увидела, как Метц сделал то же самое; глухой звук становился все громче. Стеносы с расширенными от страха зрачками бились у стены.

«Попробовать прорваться сейчас? – подумала Джиллиан. – Но если это нападение, мы должны забыть распри и объединиться».

– …некомпетентность! – кричал Такката-Джим в коммуникатор. – Что значит «всего тысяча миль отсюда»? Определите точно! Почему не действуют активные сенсоры?

– Подождите! – закричала Джиллиан. Она хлопнула в ладоши. И начала смеяться. Такката-Джим продолжал кричать на команду мостика, но остальные удивленно повернулись к ней.

Джиллиан смеялась. Хлопала по воде, колотила по ближайшему автоврачу, обхватила дрожащий бок Ватгасети. Тут даже Такката-Джим остановился, пораженный этим, по-видимому, психическим приступом веселья. Смотрел, позабыв о лихорадке на мостике.

– Том! – громко воскликнула Джиллиан. – Я говорила: он не может умереть! Черт побери, я тебя люблю, сукин… О, если бы я пошла, сейчас была бы уже дома!

Фины смотрели на нее; глаза их раскрылись еще шире, они начинали понимать, о чем она говорит.

А она смеялась, и слезы текли по ее лицу.

– Том, – негромко сказала она. – Я тебе говорила, что ты не умрешь! – И не глядя обняла ближайшего фина.

Звуки вернулись к Крайдайки, плывущему в невесомости.

Все равно что слушаешь Бетховена или пытаешься понять песню кита-горбача.

Кто-то оставил подключенной аудиосвязь: вдруг он произнесет еще что-нибудь. Но никто не подумал, что связь действует в обоих направлениях.

Слова извне проникали в антигравитационный танк.

Они мучительно ускользали, как проблески мысли большой симфонии, намекали на то, что композитор уловил нечто неуловимое, такое, на что ноты могут лишь намекнуть, к чему мир никогда не приблизится.

Что-то кричит и фыркает Такката-Джим. Ясен угрожающий тон. Ясна и осторожная чистота голоса Джиллиан Баскин. Если бы только он мог понять слова! Но англик для него утрачен.

Крайдайки знал, что его корабль в опасности, но ничего не мог сделать. Старые боги еще не закончили с ним, они не дадут ему пошевелиться. Они должны показать еще многое, прежде чем он сможет служить их целям.

Он уже смирился с периодическими вспышками ужаса – будто ныряешь в глубину на схватку с гигантским спрутом, потом поднимаешься вверх глотнуть воздуха и снова опускаешься в хаос. Когда они снова потащат его вниз, он опять будет захвачен водоворотом идей-иероглифов, бьющимся сном, который чужд его мозгу инженера.