Звездный лабиринт – 2

Кроме того, «Халхин-Гол» получил приказ выйти к архипелагу Адмирала Дорсона и сопровождать до Камчатки пароход «Забайкальский Комсомолец», который в настоящее время выполняет особую научную миссию на острове Туару.

«Там же Роман Григорьевич и Зураб, — забеспокоился Каростин. — А я даже не знаю, удалось ли им что-нибудь найти…»

За несколько часов до этого совещания на борту линкора руководители всех советских разведслужб доложили членам Политбюро тревожную информацию. Еще 16 октября ушел в отставку премьер-министр Коноэ, и два дня спустя его заменил генерал Тодзио, который возглавил также важнейшие министерства — военное и внутренних дел. Хидэки Тодзио считался главным сторонником войны по «северному варианту» (то есть — против СССР), и последствия не заставили себя долго ждать.

Уже 7 ноября началась реализация заблаговременно разработанных планов боевых действий на северном направлении. Ударному соединению флота (семь крупнейших авианосцев, восемь линкоров, десять крейсеров и около полутора десятков эскадренных миноносцев) было дано распоряжение к 22 ноября сосредоточиться у острова Итуруп, пополнить припасы и ждать приказа о начале войны. К советской границе подтягивались дивизии Квантунской армии общей численностью около миллиона штыков. Со дня надень ожидалось заседание Императорского тайного совета, который должен был дать директиву о разворачивании военных действий.

Японский генштаб намеревался повторить успех 1904 года, когда флот адмирала Того коварным ударом без каких-либо предупреждений совершил нападение на русские корабли в Порт-Артуре и Чемульпо.

— Выбрали момент, сволочи, мать их… — Сталин выразился длинно и умело. — Нам ведь нужно не больше двух недель отсрочки — когда погоним немца от Москвы, никакие японцы не посмеют точить зубы на Приморье.

— Они уверены, что Союз проиграл войну фашистам — потому и обнаглели, — злобно сказал Берия. Начальник военной разведки добавил:

— В Пентагоне тоже убеждены в неизбежности японского удара по Советскому Союзу. Американцы даже стянули в Перл-Харбор все тяжелые корабли, которые обычно патрулируют океан в окрестностях Японии. Вашингтон как бы намекает императорской ставке в Токио: можете бить русских, не опасаясь нашего противодействия.

Скрипнув зубами, Верховный Главнокомандующий подумал, что уже нельзя сделать ничего принципиального для усиления обороны на Дальнем Востоке. Армия давно отмобилизована и готова встретить агрессора. А слабенький Тихоокеанский флот — восемьдесят пять подводных лодок, девять эсминцев и две сотни катеров — все равно не способен противостоять огромной морской силе противника, даже если «Халхин-Голу» удастся прорваться в главную базу. И тогда он вспомнил о застрявшей на Туару экспедиции.

Когда лишь сорок миль отделяли их от острова, Биберев снова собрал старших командиров.

— Радисты перехватили передачу с Туару, — сказал он. — Возле острова стоит японский крейсер. «Забайкальский Комсомолец» потоплен, личный состав экспедиции пытается отразить высадку десанта.

— Как же они вышли в эфир, если радиостанция погибла вместе с пароходом? — спросил старший помощник. — Похоже на провокацию.

— Вот это нам и предстоит выяснить как можно скорее. Через час, когда «Халхин-Гол» приблизится к Туару на расстояние, с которого можно вести огонь главным калибром, мы должны точно знать, что там делается.

Контр-адмирал приказал играть боевую тревогу, выслать к острову самолет-корректировщик и включить радиолокатор. Михаил поднялся в свой отсек, который висел, словно бочка, внутри решетчатой мачты линкора. Операторы уже разогревали аппаратуру, и бегавший по экрану луч высвечивал расплывчатое пятно Туару, лежавшего пока за пределами надежной работы радара. Однако прошло совсем немного времени, «Халхин-Гол» подошел к этому клочку суши на пятьдесят пять километров, изображение стало более отчетливым, и Каростин доложил в боевую рубку, что рядом с островом действительно просматривается неподвижный корабль.

При этом Михаил едва не опростоволосился, когда по привычке чуть не назвал контр-адмирала просто Матвеем, словно они сидели дома в кругу семьи…

— Москва подтвердила, что экспедиция атакована, — прохрипел из телефонной трубки голос Биберева. — Держи связь со старшим артиллеристом.

Корабль мчался в атаку двадцатиузловым ходом, и дистанция быстро сокращалась: пятьдесят километров, сорок, тридцать пять, тридцать…

Артиллеристы отсчитывали дальность в десятых долях мили: триста пятьдесят кабельтовых, триста, двести пятьдесят… С этого расстояния линкор, оставаясь невидимым за эфемерной чертой горизонта, уже способен был достать неприятеля шестнадцатидюймовыми снарядами. По приказу Биберева «Халхин-Гол» сбавил скорость до восьми узлов и сменил курс, обратив нос к норду, а левый борт — к Туару.

Огромные двухорудийные башни развернули стволы пушек перпендикулярно к продольной оси линкора.