Звездный час

– Не вам рассуждать о благородстве, искуситель! – ответил профессор. – «Приведем к подчинению» – это как? Убив пару сотен тысяч человек?

– Но вы же сами, собирая свою установку, знали, что не леденцы для детишек делаете! Вот они, ваши либеральные принципы! Красивые фразы, а под ними – сплошное лицемерие! Мало мы таких, как вы, расстреливали, всю вашу породу следовало под корень извести! Ну ничего, после Германии мы и Россию очистим от вам подобных!

– Так-так, значит, вот что у великой нордической расы называется цивилизацией! И вы надеетесь, что я буду с вами сотрудничать? Не дождетесь, милейший! Ученые из-под палки не работают, так и знайте!

– Отчего же? – возразил Бондаренко. – Все зависит от того, какая палка… Однако мы заговорились. Даю вам пять минут на раздумья, а по их истечении…

Аркадий Аристархович, ничего ему не отвечая, гордо уставился в потолок машины.

– Дядя, милый! – Лиза упала перед ним на колени, прижавшись к нему щекой. – Ну что вы докажете, если умрете? Он уже папу с мамой убил, а вы хотите стать следующим? Это никакая не борьба со злом, а только потакание ему!

Враз постаревший и осунувшийся профессор обреченно махнул рукой:

– Эх, чего уж там! Все равно дело жизни загублено… – Затем он торжественно заявил: – Я подчиняюсь насилию! Но как бы вам, милейший, не пришлось об этом пожалеть!

– Профессор, вы не в том положении, чтобы мне грозить, – ответил Бондаренко. – Но я рад, что вы прислушались к гласу рассудка. Ваша племянница впервые сказала что-то разумное. Что ж, пора отправляться.

Он отошел к пилотам, стоявшим у своего аппарата, коротко переговорил с ними, похлопал одного по спине, они пожали друг другу руки, обменялись очередным «Хайль!», и экипаж скрылся внутри летающего диска. Погасли глазищи-прожекторы, медленно закрылся люк. Где-то внутри аппарата загудели, создавая тягу, винты; пожухлая трава пригнулась от напора воздуха, в лицо оставшимся полетели пыль, песчинки, мелкий мусор. Гудение перешло в вой, затем в невыносимый рев. Аппарат тяжело приподнялся, завис над купами акаций, выровнялся, втянул в себя опоры шасси, после чего, разгоняясь, прошел по дуге над лабораторией, развернулся и унесся в сторону моря.

Павел, разинув рот, смотрел ему вслед, затем перевел недоуменный взгляд на Бондаренко.

– А как же… – промолвил он. – Как же…

– А вы, Павел Григорьевич, рассчитывали на флюгельдиске прокатиться? – отозвался Бондаренко. – Извините, что разочаровал вас! К вашим услугам подводная лодка. Прошу прощения за неудобство. Впрочем, плыть недалеко – миль двести, не больше. Снимайте свое облачение – и в машину! Подъедем до берега, чтобы времени не тратить. Тарас, Мустафа! В багажнике – канистры. Займитесь там внутри, – указал он на вход в разоренную лабораторию, отмеченный блеклым непотушенным светом, – только не увлекайтесь, пока народ не сбежался.

Бондаренко сам сел за руль, пленники разместились внутри, немцы пристроились на подножках. «Паккард» по тряской колее скатился к берегу. Здесь не было обрыва, только голый каменистый откос и внизу – настил уходящего в море причала.

Один из немцев посигналил фонариком, и в ответ над неразличимой морской гладью вспыхнул и замигал прожектор, обозначая присутствие подводной лодки. Бондаренко распорядился:

– Сперва – наши гости и я с ними, затем – остальные.

Лиза, поддерживая старика под руку, помогла ему спуститься к причалу. Там под присмотром матроса на воде покачивался небольшой надувной ялик. Лиза и профессор, поджав ноги, расположились у бортов, Бондаренко занял место на носу, матрос и Павел по его приказу взялись за весла, и под их тихий плеск ялик отошел от пирса.

Павел, неопытный моряк, замешкался с очередным гребком, а когда немец прикрикнул на него, растерялся и лишь пропахал по воде веслом, отчего ялик только ускорил вращение. Он повернулся носом к берегу, и это спасло его пассажирам зрение в тот момент, когда с неба, с той стороны, куда улетел флюгельдиск, хлынул беспощадный свет, будто разом включили миллион опаляюще-жарких софитов. Лиза инстинктивно зажмурилась, но и сквозь веки продолжала видеть отпечатавшуюся на сетчатке картину: залившее воду и берег белое сияние и угольно-черная тень от ялика и его пассажиров. Не сразу она поняла, что заполнивший весь мир вопль, звеневший на одной пронзительной ноте, издавал, схватившись за сожженные глаза, кто-то из оставшихся на берегу. Потом с моря, из эпицентра катаклизма, накатил водяной вал, подхватил ялик, вознес его к небесам, развернув на гребне волны, и Лиза на фоне ослепительной ночной зари увидела, как среди бурлящей стихии мелькнула спичкой туша подводной лодки, подняв над водой корму с венчиками беспомощных винтов. Волна яростно вздыбилась, плюясь клочьями пены, и с ревом первобытного зверя обрушилась на прибрежные камни. Она выбросила ялик на сушу, вытряхнув из него людей, и тут же на берег накинулся второй вал, а вслед за ним налетел удар, сотрясший землю…

Глава 21