Звездный час Уилта

– Был, наверно. Уж больно она затрепыхалась. Особенно когда Геймер сказал, что для полиции это улика.

– Еще бы ей не трепыхаться. – заметил Роджер. – В доме-то бутылка с наркотой.

Тут у него появилась новая гипотеза.

– Кажется, на этот раз нам повезло, – произнес он.

Старший офицер остался доволен. Вообще-то он, как и Флинт, считал, что инспектор Роджер опаснее доброй половины мелких жуликов, которые попадались инспектору в руки. Будь его воля, старший офицер с радостью отправил бы Роджера регулировать дорожное движение. Но сейчас было очевидно, что Роджер на правильном пути. Читая отчет о странном поведении Уилта во время обеденного перерыва, старший офицер приговаривал:

– Сдается мне, у этого Уилта совесть нечиста.

На самом деле произошло вот что. Когда Уилт, которому всюду мерещились сообщники Маккалема, вышел из Гуманитеха и направился к «Гербу стеклодувов» забрать свой «эскорт», ему сразу бросилась в глаза машина без номеров, а в ней два сыщика. Чтобы уйти от преследования, он прибег к уловкам, почерпнутым из старых детективов, которые он видел по телевизору: петлял, скрывался в переулках, заскакивал в переполненные магазины и накупил кучу ненужных вещей, а один раз даже запер входную дверь обувного магазина и улизнул через служебный вход.

– "Вернулся на стоянку Гуманитеха в 14.15, – прочел старший офицер. – Где же его носило?

– К сожалению, мы его потеряли. – признался Роджер. – Стреляный воробей. Он появился только в два часа. Подкатил на машине к Гуманитеху и во весь дух помчался к себе в корпус.

После работы Уилт вел себя не менее подозрительно. Подняв воротник, нацепив темные очки и парик (Уилт позаимствовал его на кафедре театрального искусства), он вышел через главные ворота, отправился в Мидуэй-парк, сел на скамейку возле лужайки для игр и принялся внимательно рассматривать проезжающие машины. Положительно, честному человеку такое в голову не придет.

– Думаете, он кого-то дожидался? – спросил старший офицер.

– Скорее, предупреждал об опасности. У них, наверно, есть условные знаки. Сообщники проезжают мимо, видят его и понимают что к чему.

– Похоже, вы правы, – согласился старший офицер, который сам никакого путного объяснения найти не смог. – Значит, вскорости можно его брать. Я поговорю с главным констеблем.

– Не стоит, сэр. Лучше выждать время. Если не ошибаюсь, мы столкнулись с хорошо организованным синдикатом. Арестуем Уилта– они затаятся. Пусть-ка он сперва выведет нас на дичь покрупнее.

– И то правда, – угрюмо проворчал старший офицер. Зря он надеялся, что Роджер запорет дело и придется прибегнуть к помощи окружной полиции. Мерзавец, оказывается, вот-вот накроет шайку. Чего доброго, потребует повышения, да и получит. Хорошо, если его при этом переведут в другой участок. Иначе придется старшему офицеру хлопотать о своем переводе. Впрочем, чем черт не шутит, может, Роджер еще наломает дров.

В Гуманитехе он уже порядком наломал. Настояв, чтобы агентов в штатском пускали на занятия под видом студентов или, того хуже, практикантов, Роджер и не подозревал, как угнетающе подействует их присутствие на преподавателей.

– Это невыносимо! – жаловался ректору доктор Кокс, заведующий кафедрой естественных наук. – У меня и так не все студенты успевают, а тут еще появляется не в меру любопытный субъект, который не отличает бунзеновскую горелку от огнемета. От лаборатории на третьем этаже остались одни головешки. На кого он, с позволения сказать, стажируется, если несет такое, что…

– Но ведь он может и рта не раскрывать. Их прислали только для наблюдения.

– По идее, да. А на деле он занимается тем, что затаскивает студентов в уголок и расспрашивает, где ему раздобыть формалин. Можно подумать, мы заготовляем анатомические препараты.

Ректор объяснил Коксу, что такое «формалин».

– Так вот оно что. А я-то гадаю, зачем этот остолоп просил разрешения осмотреть шкафы с реактивами.

Такая же история происходила на занятиях по ботанике.

– Откуда мне было знать, что эта девица – полицейский агент? – оправдывалась мисс Райфилд. – Я понятия не имела, что студенты выращивают в теплице марихуану. А теперь агентесса косится на меня.

Только доктор Борд сохранял философский взгляд на вещи. Поскольку ни один агент не говорил по-французски, кафедра Борда не подверглась нападению.

– В конце концов, на дворе тысяча девятьсот восемьдесят четвертый, – рассуждал Борд на заседании комиссии по чрезвычайным мерам. – Кроме того, дисциплина в колледже значительно улучшилась.

– Только не у меня, – отозвался мистер Спири с кафедры строительства. – У штукатуров и каменщиков пять раз доходило до драки. Мистера Гилдерса так отделали велосипедной цепью, что он угодил в больницу.

– Велосипедной цепью?

– Какой-то студент обозвал бандюгу-полицейского мудозвоном, а Гилдерс бросился разнимать.

– Надеюсь, студентов арестовали за ношение холодного оружия? – спросил доктор Мэйфилд.

Заведующий кафедрой строительства покачал головой.

– Цепью махал полицейский. Зато ребятишки отметелили его на славу, – с удовольствием добавил он.

Но особенно расстарался Роджер в группах секретарш.