Звездное ожерелье

России необходим феминизм как таковой. Женщины должны осознать свое место в обществе и обрести чувство собственного достоинства. Тогда их мужья не будут алкоголиками, убийцами, ворами и наркоманами.

Может быть, существование таких клубов в этом странном и холодном городе разбудит в остальных женщинах стремление к другой, яркой и красивой, жизни, где нет пороков и грязи, а взамен яркие украшения.

И неважно, какими мотивами будут руководствоваться женщины, чтобы носить эти украшения, – пусть это будет призыв к противоположному полу, пусть стремление к престижу, к красоте, к защищенности…»

Завадская утвердительно покачала головой:

– Да, я пойду в «Олимпию», на ваше мероприятие!

Казино «Олимпия» находилось по соседству с Большим домом, на Литейном проспекте. Соседство интригующее и захватывающее…

«Эх, при Сталине бы…» – зло качали головами прохожие, уныло бредя мимо сверкающего огнями дьявольского места, сплошь окруженного дорогими иномарками. Из автомобилей выпархивали разряженные и хорошо пахнущие женщины, девушки, дамы. Их можно было различить – дамы выходили спокойно, неся в себе всю важность положения своего или мужа.

Женщины без спутников торопились, скрывая истинное положение вещей. Они знали, что казино не посещают без мужчины. Так было принято в дореволюционной России. Девушки никого не боялись, ничего не скрывали – они спешили жить…

Им хотелось всего много и сразу! Здесь и сейчас! В казино «Олимпия»! Завтра будет поздно!

Завадская долго стояла у входа, рассматривая прохожих и гостей казино. Ей было интересно. Она в первый раз пришла в «Олимпию».

В ее мире в такие заведения не ходят и не любят о них говорить. Не принято!

Как будто нет в городе казино и других игорных мест, ночных клубов, релаксирующих, усталых новоявленных капиталистов. Интересно, на кого она похожа? На одинокую женщину, ищущую развлечений? Или на видного общественного деятеля в женском движении Санкт-Петербурга?

Вот на милиционера она уж точно не похожа!

А между прочим, Завадская Галина Сергеевна – подполковник милиции, заслуженный в своих рядах сотрудник, да и специалист неплохой, как говорят люди.

Галина Сергеевна относилась к себе критически в хорошем расположении духа. И скептически – в плохом.

Она вдруг вспомнила, как выводила женщин «легкого поведения» из ресторана гостиницы «Москва» в восьмидесятые годы.

Это был период, когда издыхающее коммунистическое государство вдруг решило бороться с таким позорным явлением страны, как проституция. Целые отряды набрасывались в те годы на несчастный ресторан и выбрасывали прямо из-за столиков валютных проституток, потом их доставляли в местное отделение милиции, допрашивали, расспрашивали.

«Лет пять твоей жизни ушло на борьбу с этими девушками, – Завадская усмехнулась. – Чтобы через много лет стоять у дверей казино и размышлять, идти туда или нет?»

– Галина Сергеевна! Идемте! – Тамара Львовна, «дыша духами и туманами», медленно плывет ко входу казино. Конечно же, белый длинный шарф…

«Да, ты, Завадская, не ошиблась. Это блоковская женщина… „И каждый вечер в час назначенный, иль это только снится мне…“ Ну, уже не девичий стан, но стройна, бела лицом и взором загадочна.

Надо идти, а то еще смешной покажешься чужим людям со своими милицейскими мыслями», – Галина Сергеевна вошла в казино, подхваченная вихрем ощущений праздника и предстоящей новизны впечатлений.

– Тамара Львовна, я ощущаю себя семнадцатилетней, будто на вечеринку в первый раз иду, – смеясь, обратилась она к Вашутиной.

– С хорошим настроением вас! – обрадовалась Тамара Львовна.

Больше они не разговаривали в этот вечер. Завадская пила свою минеральную воду и наблюдала, как танцуют дамы. Особенно выделялась одна, с развевающимся длинным белым шарфом, стелющимся вслед за ней легкой тенью блоковских стихотворений.

«Какая у нее была жизнь? Трудная? Или как сыр в масле каталась всю жизнь?» – Завадская не отдыхала, она старалась разгадать чужую жизнь.

– Ты знаешь, кто этот мужчина? – Смирнова подошла незаметно к столику Завадской.

– Нет, разумеется, не знаю. Откуда я могу его знать? – удивилась Галина Сергеевна.

– Это муж Тамары Львовны, – Надежда Павловна показывала на сумрачного мужчину с длинными волосами и огромными руками.

– Да? Как интересно! Она замужем? – зачем-то спросила Завадская.

– Да, у нее ребенку всего два годика, – Надежда Павловна радовалась, что вызвала интерес у этой замкнутой женщины.

«Как скучно! Вот тебе и стихи, и шарфы, и украшения! Все оказалось прозаично и обыденно! Муж, чадо с домочадцами, вероятно, и свекровь имеется в наличии, карга с клюкой. Все, как у всех! А где страдания, паранджа и загадочный образ незнакомки? Лучше бы ты, Галина Сергеевна, дома бы посидела, на диване с книжкой очень хорошо! Куда лучше, чем по казино болтаться!»

У Завадской окончательно испортилось настроение: