Звёздная Общага – 1

Стукнув на прощанье «коленкой» пальца по аквариумной стенке и послушав ответное бульканье нелюдимого сегодня Киселя, Воста покинул 13-ую квартиру и с брезгливым содроганием подошёл к 12-ой.

По требованию Губной Помады Воста и Авьера стучались стуком прислуги. Восту утомляла придурь оборзевшей кинодивы, но Фин хотел, чтобы её капризы удовлетворялись по мере сил и возможностей. Именно по мере. Как-то Помада пожелала розовый кадиллак у входа в Общагу и синеасфальтную дорогу, которая “ненавязчиво петляя”, уходила бы в Банапеловую рощу на запад, а возвращалась бы уже с востока. Фингоуз как мог объяснил взбалмошной актрисе, что никто из экипажа Общаги не обучен дорожному строительству, что бесхозные кадиллаки большая редкость, а купить машину – денег нет. У Фина были деньги, но деньги, скопленные на старость, а не на подарок Фанаберии. В конце концов, кэп как обычно сослался на Статут. Высокая и тощая Помада накрыла толстенького и низкорослого Фингоуза презрительным взглядом, как сетью, отпила огуречного рассола из бокала и скрылась в спальне, закрывшись на медную защёлку.

– Доброго, Фанаберия! – дружелюбно поздоровался Воста.

Губная Помада стояла у камина, который никогда не зажигался, так как был бутафорским. Из декольте тёмно-синего платья выглядывали верха приплюснутых клубничных грудей, усыпанных комедонами, как веснушками. Волосы отливали медной зеленью. На каминной полке оливел бокал с огуречным рассолом.

Фанаберия холодно смотрела на Восту нефтяными озёрами глаз.

– Доброго, – сухо сказала она. Её тон вразрез сказанному ничего доброго не предвещал, а предвещал он нервотрёпку. – Слуга номер один, ты постучался два-три, а надо два-два.

– Два-три – стук экипажа Общаги. Вы сами говорили стучаться два-три.

– Когда говорила? – В голосе Помады зазвенела сталь. – Я спрашиваю, когда? Со вчерашнего дня два-три – стук капитана, прислужный – два-два. Я уведомила об этом капитана, он должен был передать. И я уверена, передал, – на то он и капитан – а ты, слуга номер один, попросту забыл и теперь упорствуешь, настаивая на своей иллюзорной правоте.

Воста промолчал. Ему хотелось как можно скорее убраться и выйти прочь. Он выгреб чистил из кармана и бросил их на пол. Существа моментально расползлись по комнате. Перемещались они необычайно быстро, поглощали пыль, сор, поедали пятна, а после возвращались на исходную.

Фанаберия, прихватив бокал с рассолом, ушла в спальню телевизионить.

Закончив, чистилы сползлись к ногам Восты. Он собрал слизняков и вошёл в Помадины альковы. Телеящик транслировал “Вокруг кино”, любимую передачу актрисы. Телевидение – очередная загадка Общаги. Телевизор показывал передачи, соответствующие миру жильца. Самой Губной Помады, вроде как популярной, по её же словам, актрисы, в “Вокруг кино” никогда не было. В противном случае, все бы об этом знали.

– Камин прочистил? – чванливо спросила актриса.

– Да.

Требование вычищать бутафорский камин особенно раздражало Восту. Вселившись в квартиру, Губная Помада первым делом потребовала камин. Фингоуз выдолбил в стене нишу, обклеил её панелями “под камень”, пенопластовыми кирпичами, оградил пластиковой решёткой, насыпал поролоновых дров и приставил деревянную кочергу. Для наглядности кэп извазюкал нутро сажей, но сажу съели чистилы.

Обычно общажные квартиры подстраивались под жильцов. Комнаты обрастали мебелью и разной утварью, создавая привычную для постояльца атмосферу. Но Общага решила, что Фанаберия вполне проживёт и без камина. Капитану Угры пришлось сделать камин самому, иначе настырная кинозвезда не отлипала. Даже ссылка на Статут не помогла.

Фальшивый камин выглядел очень натурально. Правда, дымоход отсутствовал. Губная Помада не могла не понимать этого, но упорно делала вид, что камин настоящий. И в уборочный день донимала «прислугу» прочисткой несуществующего дымохода. И Воста заверял, что прочистил, протерев сплошной потолок ниши мокрой тряпкой. Его так и подмывало написать на нём “Дымоход”. Воста хотел бы посмотреть, как Помада разжигает пенопластовые дрова в камине, обшитом пластиком, но камин актриса не разжигала из-за капитанского запрета. Фингоуз Угры запрещал разводить огонь в Общаге. Чиркали зажигалками, жгли спички и курили в табамике на Зелёном лугу. Так что фальшивый камин служил Фанаберии разве что символом удовлетворения её помадных капризов.

Черноокая мадам, оставив дверь в спальню открытой, вернулась в гостиную. Она облокотилась о каминную полку, завела одну свою цыплячью ногу за другую и изящно-показными движениями взболтала рассол, устремив взор на настенную картину, трёхпалубную яхту в открытом море. На палубах гулял народ, такой же краснокожий, как и Губная Помада.