Звезда упала

Что они сделали с Верой?

Она решила, что терять ей нечего, будь что будет, она войдёт в дом без спросу и всё наконец узнает.

Но едва шагнула к двери, как та открылась и показавшийся в проёме Генрих жестом поманил её внутрь.

Прищурившись после яркого света, она всматривалась в глубину большой темноватой комнаты, пыталась определить, где может находиться Вера.

— Фрейлен Вера, к вам гости! — громко объявила за её спиной фрау Гальдер.

Где-то внутри дома хлопнула дверь, и почти сразу с радостным возгласом появилась Вера, быстро, насколько позволял ей тяжёлый живот, устремилась к подруге.

Они обнялись, расцеловались и теперь радостно разглядывали друг друга.

— Видите, фрау Гальдер, — нарочито ворчливо заметил Генрих, — на меня здесь совсем не обращают внимания…

Вера смущённо оглянулась на него, потом быстро заговорила по-немецки, косясь на Надю, похоже, благодарила его. При этом успела, явно для Нади, еле заметно скривить губы, повести плечом, — извини, мол, подруга, деваться некуда.

Надя по-прежнему не понимала из разговора ни слова, но ситуация ей была вполне ясна. Она также, почти неуловимо для окружающих, чуть прикрыла глаза, как бы поддерживая Веру, успокаивая её. Она не спешит, подождёт, главное, что они наконец встретились, что они вместе, что Вера жива-здорова.

Генрих Штольц, ничего не уловивший из этого безмолвного обмена репликами, улыбаясь, что-то отвечал Вере, с удовлетворением поглядывал на неё.

На что только он не идёт ради того, чтобы порадовать свою невесту!

Генрих искренне надеялся, что Вера оценит это.

Скрипнула тяжёлая входная дверь, в дом вошёл хозяин, Адам Гальдер.

— Приветствую вас, герр комендант, — поклонился он. — Не хотите ли баварского с дороги? Или чего-нибудь покрепче? Могу угостить вас шнапсом.

— С удовольствием выпью пивка, — обрадовался Генрих. — Отличная идея!

Удовлетворившись расспросами, он развернулся к Наде, сделал любезный жест в её сторону.

— Пообщайтесь, дорогие дамы, у вас есть немного времени, я поеду обратно через час.

— Мы выйдем на улицу, — полувопросительно сказала Вера.

Генрих на секунду задумался.

— Хорошо, — решил он. — Разумеется, дорогая. Но не отходите далеко.

Подруги с облегчением вышли из дома, молча сошли с крыльца на покрытую душистой весенней травой поляну и только тогда наконец дали себе волю, одновременно заговорили, затрещали, как бывало.

— Господи боже мой, как же я рада, что ты приехала! — сияя, восклицала Вера. — Как я по тебе соскучилась!

— Ну, как ты тут? — спрашивала Надя, заботливо заглядывая ей в глаза. — Рассказывай всё подробно, ничего не скрывай.

Вера пожала плечами.

— Нечего особо рассказывать. Они вроде ничего. Люди как люди. Что им велено, то и делают. Главным образом следят за мной, чтобы я чего не учудила. Да я на них особо не реагирую. Меня другое мучает…

Она вдруг осеклась, отвернулась.

Надя грустно кивнула.

— Я знаю.

Вера пару раз нервно оглянулась на дом, явно не решалась что-то сказать. Потом сделала подруге знак следовать за ней.

Не произнося больше ни слова, она привела Надю в укромный закуток в самом конце поляны. Уселась на поваленное дерево, долго стоять ей было тяжело. Вновь осмотрелась по сторонам, убедилась, что никого вокруг нет, и только тогда приглушённым голосом сообщила:

— Надя, я его решила убить.

Надя изумлённо глядела на неё, думая, что ослышалась.

— Кого? Генриха? Ты с ума сошла!

Вера безмолвно, отрицательно покачивала головой.

— Ребёнка, — в конце концов произнесла она.

Надя непроизвольно прикрыла ладонью рот, в ужасе уставилась на подругу.

— Я твёрдо решила, — говорила Вера. — Ты меня не отговаривай.

Голос звучал бесконечно устало, как бы издалека, хотя она сидела рядом, в полуметре от Нади.

— Я всё время думаю об этом ребёнке. Я с ним всё равно жить не смогу! Я его уже ненавижу, пойми ты! Он не должен жить!..

Она снова замолкла. Стало слышно, как где-то неподалёку безмятежно журчит ручей, равнодушно поскрипывают и шелестят ранней листвой деревья.

Надя тоже молчала. С горечью осознавала, что всё то хорошее, что она могла бы сказать Вере о Генрихе, да и вообще любые другие доводы не имеют для той никакого значения.

Раз Вера могла произнести такое, значит, она уже окончательно решила.

— Как ты это сделаешь? — тихо спросила Надя.

Вера ответила не сразу.

— Он должен задохнуться. При первом кормлении. Сразу же. Потом у меня сил на это не будет…

И опять обе молчали.

Каждая живо представляла себе сцену этого жуткого задуманного убийства. Лес подступал, окружал, теснил. Они в отчаянии озирались по сторонам.

Надя, не глядя, кивнула в сторону дома.

— Ты представляешь, что он с тобой сделает?!

— Мне наплевать! — зло ответила Вера. — Будь что будет! Почему эта сволочь должна радоваться, когда я так страдаю!.. Можешь мне ответить? Не бывать этому!

И снова шумел вокруг лес, ликовали, приветствовали весну бестолковые птицы.

Подруги потерянно сидели рядом, опустив глаза, не зная, что добавить к сказанному.