Звезда Тухачевского

«Через британскую военную миссию во Владивостоке.

Сэр! Из государственных соображений я считаю необходимым дать вам нижеследующую информацию.

Около 9 часов пополудни адмирал Колчак зашел в мою главную квартиру в Омске. Следующие джентльмены присутствовали при его приеме: полковник Нельсон, капитан Стефан, полковник Франк, М. Фрезер (корреспондент «Таймс»). Колчак был в полной форме русского адмирала.

Адмирал, который превосходно говорит по-английски, уведомил меня об обстоятельствах и причинах принятия им верховной власти над Россией.

Адмирал сказал, что взял на себя высокую и тяжелую ответственность верховного правителя России в этот печальный час ее истории, чтобы предупредить крайние элементы как справа, так и слева, пытающиеся продолжать анархию, препятствующие установлению свободной Конституции; что, если его деятельность когда-нибудь в будущем не окажется в гармонии с установлением свободных политических учреждений, как их понимает английская демократия, он будет убежден, что дело его потерпело неудачу».

15

— Еще одна любопытная находка! — радостно воскликнул Вересов, входя к Тухачевскому. — Не мог оторваться, пока не дочитал. Очень рекомендую, товарищ командарм.

— Ты скоро превратишь командарма в фанатичного читателя, — живо откликнулся Тухачевский. — А когда командовать войсками?

— Командарм Тухачевский умеет делать одновременно десять дел, — в том же веселом духе продолжал Вересов. — Я обнаружил дневник барона Будберга.

— Можно подумать, что все эти мемуаристы специально посылают тебе копии своих писаний, — рассмеялся Тухачевский. — А кто такой этот Будберг?

— О, это еще та штучка! Генерал царской армии, ярый монархист. Та еще штучка! После революции некоторое время состоял на советской службе, а в начале прошлого года бежал в Харбин, оттуда в Японию, мечтал настроить японцев на оккупацию Дальнего Востока. Потом переехал в Омск и был у Колчака сперва начальником снабжения, а затем управляющим военным министерством.

Дневник и в самом деле оказался весьма любопытным. Вересов прочел его Тухачевскому вслух:

«8 мая 1918 года. Утром прибыли в Екатеринбург; на вокзале были встречены командующим Сибирской армией генералом Гайдой, почетный караул от ударного имени Гайды полка с его вензелями на погонах, нашивками и прочей бутафорией; тут же стоял конвой Гайды в форме прежнего императорского конвоя. Театр абсурда!

Сам Гайда, ныне уже русский генерал-лейтенант с двумя Георгиями, здоровенный жеребец вульгарного типа, по нашей дряблости и привычке повиноваться иноземцам влезший нам на плечи; держится очень важно, плохо говорит по-русски. Мне — не из зависти, а как русскому человеку — бесконечно больно видеть, что новая русская военная сила подчинена случайному выкидышу революционного омута, выскочившему из австрийских фельдшеров в русские герои и военачальники… Вырастает такой бурьян легко, а вырывается с великим трудом…

За оперативной сводкой последовал совершенно абсурдный доклад о развитии наступления безостановочным движением на Москву, куда генерал Пепеляев обещается и обязуется вступить не позже чем через полтора месяца…

Было обидно, что адмирал Колчак всему этому верил и радостно улыбался, когда ему повествовали, как Пепеляев под гром колоколов будет вступать в Москву…

После обеда Гайда возил адмирала в чешскую мастерскую-фотографию. Она работает главным образом для Гайды, изготовляя ему великолепные по исполнению альбомы Урала и военных действий с крышками из разных уральских горных пород и украшенных уральскими же самоцветами. Всюду гербы Гайды поверх опрокинутых вниз головой императорских русских орлов с надписью «Ex libris p. Caidae».

Гайде вздумалось иметь конвой в старой императорской конвойной форме, и на это, по его приказу, истрачено свыше трех миллионов рублей…