Звезда сыска

— Но все равно получается, что дела важнее? — все же возразила я. — Да и мои титулы, если они все ж таки мои, заслуга не моя.

— Вы уж можете себе полагать, что угодно, — хозяин кабинета всем своим видом показал, что спорить с человеком, не желающим понять очевидного, не намерен, — в данном случае вопрос важен для дела. Иван Порфирьевич, ты уж напиши соответствующие бумаги. Нужно будет, так свои связи в столице подключи. Да с Афанасием Николаевичем переговори о том.

— Будет сделано, ваше превосходительство! — с легкой иронией, предназначенной для меня, ответил товарищ прокурора, подчеркнув официальное обращение.

— Ну да мы в сторону ушли, — ответил его превосходительство. — Случай, вами рассказанный, Иван Порфирьевич, очень многое объясняет. Но не то, как нам его в судебном разбирательстве использовать. Речь шла о делах секретных и нам официального подтверждения не дадут. И что нам делать?

Вновь повисла пауза, из-за которой господин полицмейстер не утерпел спросить:

— И сколько же мужчин вы в тот раз побороли?

— Троих.

— Зараз или по очереди?

— Зараз. Так проще.

— Вот даже как? И не боязно вам было?

— Совсем не боялась. Я же знала, что никто мне больно делать не станет. Что все это игра такая. Главное, было заставить их двигаться, а уж после этого все было просто.

Видя некоторое непонимание, я пояснила:

— Тут вся хитрость как раз в том, чтобы правильно использовать силу и движение противника. Иначе ничего бы не получилось. Едва человек начнет движение, его нужно просто подтолкнуть правильным образом, и даже очень сильный человек на ногах не устоит. А меня очень боялись обидеть, ткнуть нечаянно деревянными ножами, которые им дали, оттого и двигались мои противники еле-еле. Такого движения для меня было мало, в чем вся сложность и заключалась.

Иван Порфирьевич задумался и вдруг засмеялся.

— Простите меня за неуместный смех, дамы и господа. Но мне пришло в голову…

Тут он посмотрел на меня:

— А что, Дарья Владимировна, сможете вы свое умение продемонстрировать прямо в суде? Ну и отлично! А уж момент и кандидатуру мы выберем сами!

— Иван Порфирьевич, уж не собираетесь ли вы суд превратить в цирк с французскою борьбою? — возмутился начальник полиции. — У нас и так все сомнительно выглядит, как бы не перестараться.

— Не извольте беспокоиться, — успокоил его товарищ прокурора, — мы так дело повернем, что цирк придется показывать нашим оппонентам.

— Есть у вас еще вопросы? — нехотя согласился с ним полицмейстер.

— Есть, но они чисто протокольного характера и будет лучше, если их задавать станет следователь, чтобы нам не нарушать установленные порядки.

— Хорошо, тогда я спрошу, — Сергей Николаевич задумчиво постучал пальцами по краю стола, вздохнул отчего-то и лишь после продолжил: — Официальная часть разговора у нас закончена, а потому позвольте вас, сударыня, как и прежде называть по имени? И на мой вопрос можно не отвечать, потому как он не от полицейского исходит, а от простого человека. Как так получилось, что ты, Дашенька, при своем происхождении при театре служишь и с дедушкой своим живешь?

Мне и вправду не хотелось об этом говорить, но получалось так, что лучше самой рассказать. Все равно узнают про все, стоит им только захотеть. Я только попросила, если не будет в том большой необходимости, рассказ мой никому не передавать. Чтобы стало понятнее, рассказывать пришлось, начиная издалека.

42