Звезда Смерти

"Опустошитель" вырвался из галлюциногенного хаоса в неизменное обычное пространство. Вейдер отвернулся от иллюминатора, плащ за спиной взметнулся. Теперь, когда они приближались к пункту назначения, появилась возможность провести несколько часов в гипербарической камере, освободившись хотя бы от шлема. Пришло время перебрать воспоминания, позволить нарасти гневу и ярости и освободить его от нескончаемой боли. Однако полное исцеление не придёт никогда. Лечение невозможно проводить долго, даже в пределах гипербарической камеры. Как только гнев проходил, а концентрация терялась, он вновь становился тем, кем был – тем, во что превратил его Оби-Ван Кеноби, его бывший учитель-джедай.

Ныне почти все джедаи уничтожены. И всё же некоторые, самые главные, уцелели. Некоторым удалось бежать, в том числе Йоде. Это беспокоило. Старая зелёная кочерыжка с ворчливым голосом всё ещё может представлять опасность.

Но ещё важнее, что по-прежнему жив заклятый враг Дарта Вейдера. Если бы старик умер, Вейдер почувствовал бы это в Силе – он в этом уверен. Но и тем лучше. Где-нибудь, когда-нибудь Оби-Ван заплатит за то, что сделал с Энакином Скайуокером, заплатит именно Вейдеру. Тёмный повелитель сразит Кеноби, как сразил уже множество других джедаев – мастеров, рыцарей и падаванов. Джедаи должны кануть в небытие.

Эта мысль вызвала под чёрной маской ещё одну улыбку, снова принёсшую боль.

Глава 8

Флагманский корабль "Хавелон", каюта гранд-моффа

– Сэр, произошёл несчастный случай.

Таркин, сидевший за письменным столом рядом с иллюминатором, который занимал большую часть стены, пристально посмотрел на капитана:

– Несчастный случай?

– Да, сэр. Взорвалась доставленная с планеты ёмкость с кислородом. Её только что выгрузили в главный ангар северо-западной квадрисферы, когда произошёл взрыв.

– Какой ущерб?

– Пока неизвестно, сэр. Вокруг всё ещё летает слишком много обломков. Доставивший кислород заправщик уничтожен. К счастью, команда большей частью состояла из дроидов. Несколько офицеров и живой персонал...

– Не надо размениваться на мелочи, капитан. Какой ущерб для станции?

– Пока точно известно, что основные разрушения пришлись на люк и сам ангар. Эксперты службы безопасности могут только предполагать...

– Тогда пусть предположат.

Капитан трусил. Принести дурные вести – не самый тяжкий из проступков, за которые можно загреметь на передовую, и он это знал. Вот почему адмирал, ответственный за безопасность, не прибыл с личным докладом.

– Сэр, люк и ремонтный отсек уничтожены. От ангара осталась куча перекрученных балок и разорванных листов обшивки. Проще отделить его от станции и построить новый, чем ремонтировать этот.

С языка рвалось проклятие, и Таркин наверняка озвучил бы его, будь он один. Но нельзя же позволить простому капитану слышать подобные тирады из уст гранд-моффа. Поэтому он просто сказал:

– Ясно.

– Аварийные команды оценивают ущерб, – продолжил капитан. – Полный отчёт будет представлен, как только появится возможность.

Таркин кивнул. Внешне он был спокоен и собран. Голос был холоден, даже когда он произнёс:

– Установите причину инцидента, капитан. Без промедления.

Однако под этой тонкой оболочкой бушевала ярость. Как кто-то мог осмелиться повредить хотя бы один винтик, или заклёпку, или сварной шов его станции!

– Разумеется, сэр, – ответил офицер.

– Если это чья-то ошибка, я хочу об этом знать. Если это саботаж, мне нужно полное досье на того, кто это сделал, и имя старшего офицера, который спал на посту и позволил этому случиться.

– Так точно, сэр.

– Вы свободны, капитан.

– Есть, сэр!

Капитан отдал честь, развернулся и вышел – намного быстрее, чем входил.

Таркин встал и уставился в иллюминатор, в бесконечную тьму, усеянную точками света. Там, снаружи, такой холод и пустота! Но вскоре её заполнят окоченевшие, исковерканные тела тех, кто несёт ответственность за это преступление – кем бы они ни были. Это единственная гарантия, пусть и ненадёжная, того, что остальные потенциальные вредители дважды подумают, прежде чем повторить подобную гнусность.

В такие моменты ему всегда хотелось, чтобы рядом оказалась Даала. Умная, красивая и абсолютно безжалостная, когда того требовала ситуация, она была способна отвлечь его – а это стало бы спасением для такого человека, как он, которого со всех сторон осаждают тяжкие проблемы. Но единственная женщина-адмирал имперского флота всё ещё находилась в скоплении Утроба с четырьмя разрушителями, охраняя тайную базу, где шла непрерывная разработка планов и вооружения для станции.

Внезапно Таркин принял решение. Он провёл ладонью над вмонтированным в стол коммом.

– Да, сэр? – немедленно откликнулся помощник.

– Мой корабль готов?

– Конечно, сэр. – В учтивом голосе помощника прозвучала нотка удивления, потому что этот вопрос был абсолютно излишним.

– Ждите меня на лётной палубе.

– Так точно, сэр. – И осторожно добавил: – Можно узнать, куда мы направляемся?

– Взглянуть на повреждения, нанесённые взрывом. Хочу видеть их собственными глазами.

– Да, сэр.