Звезда Напасть

— Джонатан Федрус обладает самыми могущественными целительными способностями из всех известных мне эпиков, — сказал Ночной Сокол, а его манекен показал мне непристойный жест. — Из него получится намного более мощный болеотвод, чем все, которые я когда-либо испытывал. Возможно… возможно, с его помощью удастся исцелить Амалию. Я ничего не пытался с ней делать уже больше года. Но может быть… не знаю. В любом случае ты должен сделать так, чтобы Джонатан мог исцелять людей и после своей смерти. Надеюсь, ты понимаешь, что именно этого хотел бы он сам.

Я не стал ничего обещать, но инкубатор взял.

Никогда не знаешь, что может пригодиться.

Часть вторая

11

Меня окружали холод и тьма.

Весь мой мир состоял из одних лишь звуков — пронзительных, полных ужаса воплей. Я сжался в комок, пытаясь от них защититься, но следом меня атаковал не менее жуткий ослепительный свет. Я ненавидел его всей душой, но это ничем не могло мне помочь. Я плакал и рыдал, чувствуя, как меня предает собственное тело под натиском, идущим изнутри, объединившим усилия с кошмаром снаружи.

Грохот, вспышки, жар, скрежет, вопли, жуткие взрывы продолжали нарастать…

Я проснулся.

Оказалось, что я лежу, неуклюже свернувшись в клубок, на заднем сиденье одного из джипов. Мы ехали сквозь ночь по разбитому шоссе. Машина подпрыгивала и покачивалась, мчась в сторону Атланты.

Я заморгал, пытаясь осмыслить собственный сон. Очередной кошмар? Сердце отчаянно билось в груди. Я мог вспомнить охватившие меня ужас и замешательство, но сон мой не походил ни на какие другие кошмары, которые у меня случались.

В нем отсутствовала вода. Я смутно помнил кошмары времен Новилона, в которых всегда тонул. Откинувшись на спинку сиденья, я задумался. После того, что мы узнали об эпиках, я не мог пренебрежительно относиться к любым дурным снам. Но что толку? Людям продолжали сниться кошмары. Как понять, действительно ли имеет значение тот, который привиделся тебе, или это всего лишь случайное сновидение?

Что ж, я не был эпиком. Так что, вероятно, никакого значения мой кошмар не имел.

Я потянулся и зевнул.

— Как дела?

— Сегодня неплохо продвинулись, — ответил Абрахам с переднего пассажирского сиденья. — Тут меньше мусора на дорогах.

Распределившись по двум джипам, мы ехали по возможности ночью, с выключенными фарами, ориентируясь с помощью очков ночного видения. По предложению Абрахама водитель менялся каждые несколько часов — это, как считал канадец, гарантировало внимательность сидевшего за рулем. Водительское место по очереди занимали все, кроме меня, что казалось мне нечестным. Неужели все из-за того одного раза? Ну… и еще одного. И того, с почтовым ящиком… Но они же не в счет?

В данный момент со мной в джипе ехали Миззи и Абрахам, а в другом — Меган и Коди. Достав лежавшую у моих ног винтовку, я нажатием кнопки сложил приклад и, воспользовавшись прибором ночного видения и инфракрасным прицелом, осмотрел проплывающие мимо окрестности.

Абрахам был прав. Шоссе, хоть и местами разбитое, выглядело куда лучше, чем то, по которому мы ехали из Ньюкаго в Новилон, и намного лучше того, которое привело нас к обители Ночного Сокола. Мы проезжали мимо брошенных автомобилей на обочинах, и во всех встречавшихся нам городках не горел свет — то ли потому, что их покинули, то ли жители не хотели привлекать внимания. Я решил, что первое более вероятно, — люди стремились в крупные города, где правили эпики, но при этом имелся доступ ко всему необходимому для жизни.

Сколь бы ужасна ни была жизнь в Ньюкаго, она оставалась относительно стабильной: фасованная еда с одной из действующих фабрик, чистая вода, электричество. Конечно, хлопьев на завтрак никто не предлагал, но жизнь там была куда лучше, чем на заброшенных территориях. К тому же, если говорить об эпиках, в городе ты чувствовал себя словно посреди косяка рыбы: будучи слишком незначительным, чтобы выделяться из толпы, можно было надеяться, что тебя не убьют из-за случайной вспышки гнева.

Наконец я заметил старый зеленый дорожный знак, извещавший, что Канзас-Сити уже близко. Мы собирались объехать этот город, поскольку там правили эпики, из которых самым известным был Хардкор. К счастью, до нынешнего местонахождения Атланты оставалось совсем чуть-чуть. Поездка на заднем сиденье джипа не отличалась особой комфортабельностью. Треск, до чего же велика была эта страна, пока все не развалилось!

Я достал мобильник, радуясь, что снова могу им воспользоваться, хотя мне пришлось уменьшить яркость экрана, чтобы не освещать изнутри машину, и набрал сообщение для Меган:

«Чмоки».

Секунду спустя мобильник моргнул, и я проверил ответ:

«Тьфу».

Я нахмурился, но потом понял, что сообщение не от Меган, а от неизвестного адресата.

«Ночной Сокол?» — наугад напечатал я.

«Ну, формально это Мэнни, мой манекен, — последовал ответ. — Но да, это я, и я отслеживаю вашу связь. Смирись с этим».

«А как же заявление насчет того, будто твои мобильники полностью защищены?» — написал я.

«Те, кто в него верят, идиоты, — ответил Дин. — Естественно, я могу читать все, что вы отсылаете».