Звезда моей судьбы

Ну вот и все!.. Я поднялась на ноги, собрала вещи и поняла, что вполне готова покинуть храм Песка, ставший еще одной вехой на моем извилистом пути к счастью, полном испытаний и проверок. Ну вот и все. Все закончилось. Любовь закончилась, словно оборвалась сама моя жизнь. В безответную, обреченную на забвение любовь вкладывается столько сил, сколько требуется для подъема на высоту, с которой на нас, увы, плюют. Отныне я знаю, настоящее счастье – это уверенность в том, что тебя любят. Счастье – это не слава, не богатство и не социальный статус, а только возможность любить и быть любимой. За это нужно бороться. Но нельзя получить счастье насильно, поступившись принципами, честью и совестью. Однажды Эврелика отказалась от личного счастья, пожертвовав им во благо всего Лаганахара. А сегодня я осознанно повторила ее выбор, не пойдя на поводу у эгоизма и себялюбия. Да, но чего мне стоил такой выбор!.. Теперь я воспринимала себя почти как чужую – странно омертвелую, резко повзрослевшую, фактически неживую. Уж лучше бы я умерла! Ощущение было такое, будто я пробежала кросс, поучаствовала в войне и за один день пережила инфаркт с инсультом в придачу. А на самом деле всего лишь сказала: «Прощай!» Ибо нет на земле горя страшнее, чем кара любви, и нет счастья превыше, чем наслаждение любовью…

– Куда мы отправимся? – спросил Арден, глядя куда-то вбок так старательно, что это выглядело совершенно неестественно. Я грустно улыбнулась, поймав себя на трагикомичной мысли: если он и впредь продолжит так же усиленно избегать смотреть в мою сторону, при этом стараясь ни на миг не выпускать меня из поля зрения, то точно заработает косоглазие.

– Домой! – устало ответила я, вслушиваясь в произнесенное мною слово. Домой – это куда? Где он находится, мой дом? Как и предрекал призрак Лаэгры, виденный мною во сне, меня нигде не ждут. Раньше я надеялась обрести дом в сердце Ардена, но, увы, просчиталась. М-да, каждый хочет, чтобы его любили, но вот дарить любовь умеют лишь единицы. Да и тех, к сожалению, днем с огнем не найти…

– В Блентайр? – уточнил Арден, и его голос предательски дрогнул, выдавая владеющее юношей волнение. Да, его-то дом точно в Блентайре…

– Решено, мы идем в Блентайр, – равнодушным тоном сообщила я.

Честно, мне было совершенно без разницы, куда идти. Но я помнила, что, в соответствии с условиями сьерры Клариссы, маршрут моих испытаний предусматривал посещение леса Шорохов. А этот лес как раз расположен по пути к Блентайру. И пускай он явно не относится к числу безопасных и спокойных мест, но Звезда моей души еще не наполнена, а значит, мне не миновать визита в оплот гильдии Охотников. Да и к тому же я сама отнюдь не случайно выбрала лес Шорохов в качестве следующего пункта нашего маршрута, назначив ждущим меня Ребекке и Беониру встречу на его окраине. Интуиция подсказывала, что очередное мое испытание скрывается именно там. И поэтому, если судьбе угодно завести меня в лагерь охотников, я не собираюсь противодействовать ее замыслам. О да, я не боюсь тебя, коварная судьба, ибо ты уже не сможешь причинить мне большей боли. Теперь я от тебя уже не побегу, ты мне безразлична. А что касается моего сердца, то не надейся – его не так-то легко разбить. Небьющееся оно, мое сердце!

Я повернулась спиной к Ардену и уверенно зашагала к выходу из зала Вечности. Оглядываться я не собиралась. Авось немаленький, сам разберется, что к чему. Неожиданно я сбилась с шага, услышав реплику Эвридики, брошенную мне вслед:

– А с этими тварями что делать?

Я виновато охнула. Да, видно, я совсем совесть от горя потеряла, если посмела забыть об отважной Веершир, ради меня не побоявшейся пожертвовать своей жизнью. Я обернулась…

Они лежали рядом, обнявшись так крепко, словно их соединила не лютая смерть, а страстная любовь. Сабля Веершир по самую рукоять вошла в грудь Каадсур, пронзив ее насквозь, а клинок Каадсур наискосок рассек живот Веершир, превратив его в кровавое месиво из кишок и искромсанной мышечной ткани. Обе они оказались мертвы. Я подошла к погибшим лайил и всмотрелась в их черты, запечатлевшие предсмертные эмоции. Темную морду Каадсур, и без того безобразно хищную, уродовала гримаса отчаяния, вызванная сильнейшим нежеланием покидать наш суетный мир. Благородное лицо Веершир, наоборот, уподобилось облику прекрасной статуи, мудро отрешенной и всепрощающей. На губах умершей жрицы играла легкая счастливая улыбка.