Звезда конструктора

Однако есть еще надежда. Есть. Надежда на время. Оно, как известно, лечит. Пусть пройдет месяц. Или два. Я найду способ встретиться с боярышней и объясниться. Может быть, еще можно все поправить?

В Градорике я намерен задержаться на год или два. В столице тоже был храм. Надо будет найти вход, восстановить работоспособность портала, и тогда я смогу периодически наведываться в Вильдорию. Работы предстоит очень много и даже еще чуть-чуть. Понять магию порталов. Вернуться к устройству для копирования магем — надо будет сделать что-то наподобие штампов, с помощью которых подмастерья на месте смогут изготовить сложные артефакты. Расширить производство моих амулетов и сделать парочку новых, гражданского назначения — боевые я не хочу отдавать в другие страны. Продолжить практику изготовления и продажи артефактов «древних» — нравится мне это дело само по себе, словно вызов: а смогу ли сделать не хуже? Пора начинать подготовку к расчистке земель и… навестить наконец мать с сестренкой. Сестренке, пожалуй, надо сделать копию «Звезды магистра» — пусть потихоньку учится. Есть и еще дела по мелочи, хотя мелочи имеют тенденцию к превращению в крупные проблемы.

Будем решать по мере поступления. Задача — съесть слона, но зато… можно есть по кусочку.

У ресторанчика меня поджидали трое мордоворотов с дубинками.

— Ти оскорбить госпожа. Ми тебья мало учить. Воспитать, — на ломаном вильдорском предупредил меня о предстоящей акции детинушка, стоящий в центре живописной группы.

Он мерзко ухмыльнулся и богатырски замахнулся. Дальше сработали навыки, вбитые в меня дедушкой У. Я метнулся к тому, что стоял слева, и пробил в солнечное сплетение рукой-копьем, затем, не останавливаясь и не оглядываясь, присел и, крутнувшись на левой ноге, подбил ноги красноречивого. Правый все еще тупо смотрел в ту точку, где только что стояла моя фигура, которой, разумеется, там уже не было. Речистый воспитатель не успел спиной потрамбовать камни мостовой, как я в высоком прыжке засветил пяткой в лоб последнему противнику. Добавил ребром ладони по шее полиглоту, чтобы не трепыхался пару минут. Первый ударенный все еще хрипел, силясь вздохнуть, свернувшись в позу давленого дождевого червя, когда я, уколов его в шею, отключил на некоторое время от реальности, а сам рванул в ближайший переулок. За мной никто не гнался. Вскоре я перешел на прогулочный шаг и побрел куда глаза глядят.

— Доченька! Любушка! Как я рад, что ты жива-здорова! Дай на тебя погляжу! — радостно закричал высокий чернобородый мужчина в богатом, несколько старомодном кафтане, атласных шароварах и мягких сапогах. Заметив состояние единственной и любимой дочери, он нахмурился: — Та-а-а-ак. Да на тебе лица нет! Рассказывай, что случилось. Кто обидел?

Он обнял дочь за плечи, а та, не выдержав напряжения, разрыдалась, уткнувшись в грудь отца.

— Он… он… был такой… такой обаятельный! У него… такие лу… лучистые и до… добрые глаза. Он такой… у… умный! Он меня обману-у-у-ул! Он мне лгал всю дорогу!

Минут через сорок всхлипываний, восклицаний и невнятных вскриков, а также ведра валерьянки (для девушки) и графина коньяка (для отца) удалось выяснить подробности случившегося.

— Значит, он тебя спас от бандитов, напавших на дом, — попытался разложить все по полочкам боярин. — Неизвестным тебе способом, предположительно с помощью артефакта древних, переместил тебя сначала в дом гоблинов, где тебя положили спать, и проснулась ты уже в Градорике, в лесу. У вас с ним ничего не было. Он очень добрый и умный, но лжец. А также его зовут Гаррад, он немного ниже тебя, не очень красив, но страшно обаятелен. А еще он очень хорошо разбирается в амулетах и артефактах. Хм. Что-то это мне напоминает. Точнее, кого-то. Ну-ка, подожди, доченька. Сейчас я тебе покажу портрет, а ты мне скажешь, похож твой простолюдин или нет.

Боярин прошел к полке, тесно заставленной папками для бумаг, и начал их перебирать, бормоча под нос:

— Аберин, Агатор… Баривар, Бисепул, Букамар… Вассор… а, вот. Вильдория.

Достав нужную папку, он стал перебирать бумаги и наконец вытащил один лист.

— Смотри, доченька, это твой простолюдин?

— Да-а-а, — ошарашенно протянула Любовара. — Это он. А почему у тебя его портрет?

— У меня портреты всех значимых персон не только нашего княжества, но и всех сопредельных государств.

— Чем же значим этот простолюдин? — спросила девушка, уже догадываясь, что спутник и спаситель оказался не столь прост, как представлялось.

— Это портрет Гаррада зи Сонтез, князя Бахрийского. Последнего в роду и владетеля значительной, но очень непростой территории. Я тебе расскажу обо всем позже, а сейчас нельзя терять время. Надо срочно его найти. Я должен отдать распоряжения. Интересный расклад может получиться. Да, кстати, доченька, чтобы ты знала. История с помолвкой твоего спасителя очень и очень неоднозначна.

Неделей спустя после описанных событий у невесты Гаррада состоялся непростой разговор с матерью.