Звезда и жернов

Лик невольно сжался и потупил голову, и, тем не менее, голос его звучал вполне уверенно. — Я, господин придворный волшебник, хотел взять у мастера Рилпа кинжал… Очень красивый и необычный кинжал…

— Кинжал? — недоумённо переспросил волшебник. — Помилуй, маленький плут, зачем же тебе кинжал?

Лик вновь пожал плечами, а затем тихо добавил:

— Он очень красивый!.. И я таких никогда раньше не видел…

— Вот видишь Дэдэн! Мой сын — вор!.. Ему, видите ли, кинжал постояльца понравился! — Вэйс с силой ударил кулаком себя по ладони и в полголоса выругался.

— Подожди, Вэйс, — Дэдэн положил руку на лоб мальчика. — Я полагаю, что ты весьма недооцениваешь своего сына: маленький проныра водит тебя за нос, и, — тут волшебник невольно улыбнулся, — как я вижу — довольно успешно! Только вот, не понимаю, зачем.

Лик вдруг побледнел и рванулся в сторону двери.

— Стоять, третий сын Рона! — грозно вскричал Дэдэн, крепко ухватив того за волосы.

— Ай! — взвизгнул Лик, хватаясь обеими руками за вцепившиеся в его вихры пальцы, в тщетной попытке их разжать.

— Лик! Прекрати немедленно! — прикрикнул на сына Вэйс.

Меж тем, Дэдэн коснулся большим пальцем лба мальчика, и тот сразу обмяк.

— А теперь, Лик, скажи мне правду, зачем ты лез в сундук этого… как его там?..

— Мастера Рилпа, — подсказал Вэйс.

— Да. Мастера Рилпа! — продолжил Дэдэн.

Губы у Лика задрожали, но через мгновение, тот вновь крепко стиснул зубы.

— Экий ты, однако, упрямец! — вздохнул с досадой волшебник и, пробормотав что-то, положил ладонь на голову мальчика.

— Лик, я чувствую, что ты и сам хочешь поделиться с нами своей тайной! Не мучай себя. Отвечай же, зачем ты хотел залезть в сундук мастера Рилпа? — Дэдэн склонился к самому его уху, так что оно совершенно утонуло в бороде придворного волшебника.

Лик страшно задёргался, выпучил глаза, а вся его грудь так и заходила ходуном. Мгновение спустя, из его рта стали вылетать бессвязные звуки. Дэдэн уже с трудом удерживал его, но, по-прежнему, не отпускал и внимательно вслушивался в то, что срывалось с губ мальчика.

— Всё, Дэдэн, хватит! Хватит! — вскричала госпожа нди Буни, бросаясь к сыну.

— Нет, подожди! Дай ему закончить! — удержал её за руку Вэйс.

— Незачем его так мучить! С меня вполне достаточно знать, что мой сын не вор, и поступил так по какой-то иной причине! — пыталась вырваться из объятий супруга Рилли.

— Да перестаньте вы все орать! — сердито рявкнул Дэдэн, и чета нди’а Буни послушно умолкла.

— Повтори! Повтори ещё раз! — настойчиво попросил волшебник, но мальчик, совсем обессилев, словно тряпичная кукла повалился на пол.

— Лик! — вскрикнула Рилли и, вырвавшись наконец из крепкой хватки супруга, бросилась к сыну.

— Ты знаешь, Вэйс, он давно уже не ребёнок… По крайней мере своим духом, — удивлённо проговорил Дэдэн, задумчиво теребя свою бороду. — Только взрослый человек, да и то, далеко не всякий, может так противиться силе заклинаний… Я мог бы его напоить кое-каким зельем, которое бы уж точно развязало ему язык, но за ним мне надо возвращаться в замок, а времени-то у меня сейчас как раз и нет!

— Так он тебе, всё-таки, что-нибудь сказал? — спросил Вэйс.

— Он сказал — «ложка», — по всему было видно, что Дэдэн смущён и раздосадован.

— Ложка? — недоумённо переспросил Вэйс.

— Да, ложка! — раздражённо повторил Дэдэн.

— Дэдэн, помилуй! Зачем моему сыну лезть в сундук проезжего купца за какой-то ложкой? — Вэйс был сбит с толку не меньше волшебника.

— А я почём знаю? — сердито буркнул Дэдэн и, с тяжёлым вздохом, сел на край кровати.

— Он очнулся! Дайте мне быстрее воды! — крикнула мать Лика.

— Да не нужна ему вода. Он и так через минуту будет замечательно себя чувствовать, — успокоил её Дэдэн.

— Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью… — чуть слышно прошептал Лик.

— Что?! Что ты сейчас сказал? — Дэдэн подскочил на кровати, словно ужаленный.

Лик со злостью посмотрел на волшебника, но всё же повторил:

— Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью! Так сказал мастер Рилп, когда я ему объяснил, чем Рин занимался в замке, когда был трапезничим.

— Логт хер ёдэга! Это же искажённое — лонхт хель йордэга! Ложку на клинок! — Дэдэн схватился за голову. — А я, старый дурак, подумал, что это тарабарщина какая-то! Я догадался, что первоначально это было по кивилийский, но перевёл, как — лонхт хель одэга — весло за обещание!.. «Одэга», по кивилийски, — «обещание», а «йордэга» — «холодная ярость». На старокивилийском «холодная ярость» означает также «клинок»! А «лонхт» — и «весло», и, в другом, уже вышедшем из употребления значении, — «ложка»! А я, кривые руки Варта, этого не понял!

Дэдэн яростно дёргал себя за бороду и чуть не плакал, за чем всё семейство нди’а Буни, в крайнем изумлении и беспокойстве, наблюдало.

— Да чего ты так убиваешься, я не пойму? — пожал плечами Вэйс. — Я никогда раньше не замечал, чтобы ты до такой степени увлекался древними языками. Ну, подумаешь, не так перевёл!.. Да и вообще, какое это всё имеет отношение к Лику и сундуку мастера Рилпа?