Звезда Ада

Но жертва была обречена. Слот представлял собой слишком хорошую мишень и, кроме того, не мог быстро передвигаться по извилистым и неровным кладбищенским тропам. Люгер задыхался от прерывистого бега, его голова гудела от потери крови, лицо было исцарапано низко свисавшими ветвями деревьев, а руки истерзаны острыми гранями камней…

Лай собак, обезумевших от запаха крови, раздавался все ближе, и Стервятник понял, что у него остался единственный шанс. Он не мог лететь с пробитым крылом, но зато мог бежать намного быстрее и стать гораздо менее заметным.

…Почти загнанный человек с искаженным от боли лицом исчез за мраморной скалой, служившей кому-то надгробным камнем, и спустя несколько секунд ее окутал жирный черный дым. Когда дым рассеялся, из-за скалы выскочил серый кролик, прижимавший к телу окровавленную переднюю лапку, и длинными прыжками понесся к кладбищенской ограде, преследуемый сворой охотничьих псов…

Глава тринадцатая Советник гагиус

Кролик дожидался наступления темноты в старом заброшенном парке на окраине Элизенвара. Его шкурка блестела от ледяного дождя, сыпавшего с рассерженных небес. Кролик тяжело дышал; его тело судорожно вздрагивало, рана все еще сочилась кровью…

Он едва ушел от преследовавшей его своры, запутав следы и затерявшись в лабиринте старой очистной системы. Окончательно он поверил в свое спасение только тогда, когда охотники были вынуждены отозвать псов, нарушивших границу города. Но сейчас Люгеру в теле кролика грозила новая опасность — бездомные бродяги и уличные собаки. Кролик нашел место, которое, как он надеялся, не посещали ни те, ни другие.

Люгер отдавал себе отчет в том, что теперь уже вряд ли сумеет вернуться в свое поместье, но у него еще оставался шанс добраться под покровом темноты до убежища, каким мог послужить дом Люрта Гагиуса. И даже это было гораздо легче сделать кролику, чем обнаженному человеку…

Он сидел, притаившись в углу старого полуразрушенного бассейна, и терпеливо ждал ночи, пугливо прислушиваясь к вечерним звукам и стараясь не провалиться в гибельное беспамятство.

* * *

Советник Люрт Гагиус готовился отойти ко сну в бело-лиловой спальне.

Он захлопнул книгу одного из самых известных гарбийских поэтов, присланную ему с дипломатической миссией, и зевнул с самодовольным видом человека, вполне удовлетворенного прошедшим днем. Он не любил литературу любого рода, но почитал своим долгом быть знакомым с нею из соображений престижа.

Чувства, выражаемые поэтами, и даже сухие творения летописцев казались ему чрезмерно выспренными и крайними; в его раз и навсегда утвердившемся мирке им не было места. Гагиус наслаждался собственным тихим и непоколебимым благополучием, приятными путешествиями, размеренными буднями, вкусной едой, а также любовью без раздражающих страстей и особых потрясений. Ему были неведомы сомнения, меланхолия, отчужденность. Он сделал прекрасную партию; нежные чувства его юной супруги были подкреплены солидными доходами ее семейства.

К хаотическому образу жизни некоторых своих знакомых Люрт испытывал что-то вроде брезгливости, а любые, хоть сколько-нибудь значительные перемены могли лишь напугать его… Словом, советник Гагиус был во всех отношениях приятным человеком и никогда не прибегал к таинству превращений. Поэтому даже весьма отдаленная спокойная старость казалась ему в высшей степени заманчивым завершением земного пути.

…Некоторое время он наблюдал за своей юной шестнадцатилетней женой Лоной и затем запечатлел на ее челе нежный поцелуй. Но не более — сегодняшняя ночь не была ночью любви. Их полугодовалый ребенок находился в умелых заботливых руках пожилой кормилицы, и Гагиус приготовился без помех отдаться во власть сновидений. Поэтому он был крайне раздосадован, услышав донесшийся снизу неясный шум…

* * *

Когда ночь наконец опустилась на столицу Валидии, кролик выбрался из своего укрытия и запрыгал к центру города.

Большую часть времени ему приходилось двигаться под прикрытием заборов, по трубам водостоков, через тесные проходные дворики, минуя людные улицы и оживленные перекрестки. Иногда он возвращался, встретив непреодолимое препятствие, и искал новый путь к цели, пока не оказался на тихой улице, застроенной добротными и несколько тяжеловатыми особняками.

Подобравшись как можно ближе к дому Гагиуса, выделявшемуся изображением фамильного герба на чугунных решетках окон и ограды, Люгер был вынужден сделать то, без чего уже нельзя было обойтись, хотя он и рисковал при этом своей репутацией.

Тело кролика исчезло в основании дымного столба, тотчас же размытого ветром и дождем. Из дымного облака появился человек — голый, замерзший, измученный бегством, лишившийся оружия и одежды. Одна его рука была коричневой от запекшейся крови. Рана снова открылась после превращения и сильно кровоточила.

Выскользнув из подворотни, Стервятник из последних сил перебежал улицу, поднялся по широкой каменной лестнице и постучал в дверь дома, излучавшего благополучие и основательность.