Звезд не хватит на всех

Все так же строевым шагом оба пилота приблизились и замерли точно напротив Виктора. Мужчина выглядел лет на тридцать пять и сохранял на лице серьезность и торжественность, а девушка улыбалась. Просто улыбалась, не пытаясь играть в торжественность момента. Виктору казалось, что он слышит, как напряженно скрипят шеи товарищей, изо всех сил пытающихся заставить себя не пялиться на союзников, и особенно на союзницу, сохраняя приличествующую офицерскому строю невозмутимость.

Высокий пилот достал из пристегнутого к скафандру небольшого контейнера футляр размером с ладонь и лист чуть больше стандартного А4. Бумага это, или пластик, или еще что, Виктор не понял, но выглядел лист до неприличия официально и солидно. Нет, гербовых печатей или каких-то еще земных канцеляризмов Виктор не увидел, но от документа прямо-таки исходила аура причастности к высшим кругам власти.

И тут впервые люди услышали голос чужака. Обычный мужской голос, зачитывающий по-русски, с едва уловимым акцентом, текст с листа, разделенного, как международный контракт, на два столбца, один из которых оказался набранным на русском языке, а второй пестрел совершенно неудобоваримыми кракозябрами. В верхнем левом углу документа размещалось небольшое изображение, рассмотреть которое у Виктора толком не получилось.

— Волей Императора, выраженной через командующего группой флотов «Ц» адмирала Трия, житель планеты Земля Виктор Вершинин за спасение офицера Империи в боевых условиях с высоким риском для жизни, а также за уничтожение танка противника награждается орденом «За особые заслуги перед Империей»…

Пилот замялся. Видимо в этом месте ритуал награждения требовал чего-то несовместимого со сложившейся ситуацией. Наконец, видимо плюнув мысленно на возникшие неувязочки, он произнес:

— Прошу выйти из строя.

«Во как! «Прошу». Ну да, с чего бы он мог мне приказывать», подумал Виктор, делая шаг вперед.

Пилот открыл футляр и вынул из него небольшой плоский предмет неопределенной формы. Футляр и лист он передал девушке, а сам сделал шаг к Виктору и прикрепил орден на правую (правую!) сторону его кителя, просто приложив его к ткани. Орден выглядел необычно. Он напоминал языки пламени. Реального живого пламени, сквозь которое слегка проглядывало незнакомое, почти черное, звездное небо, иногда проявляющееся почти ясно, а временами скрывающееся за огненными сполохами. Впечатляюще и немного зловеще. Но, возможно, боевая награда и должна быть такой.

Союзник отступил на два шага, очевидно ожидая от Виктора какой-то реакции.

Говорить «Служу России!», и уж тем более какую-нибудь чушь вроде «Служу Империи!» Виктор не счел возможным и ограничился отданием чести и щелчком каблуками. Пилота это вполне устроило. Тогда вперед выступила девушка. Он двумя мягкими шагами подошла к Виктору, передала ему лист (теперь на изображении в углу он рассмотрел тот самый орден) и футляр, и совершенно неожиданно для Виктора поцеловала его в губы, после чего быстро отступила назад, еще раз улыбнулась и, развернувшись кругом, быстро зашагала к своему истребителю. На лице ее товарища тоже на миг проступила улыбка, а может, Виктору это только показалось, и, бросив руку к непокрытой голове, он тоже развернулся и направился к своей машине.

Чужие истребители мягко оторвались от бетона и, совершили разворот. Теперь они оказались к людям другим боком, и Виктор увидел, что на борту одного из них нанесено довольно крупное изображение, очень четкое и объемное. На броне инопланетного истребителя, на десятки поколений опередившего земную технику, был изображен вертолет Ка-50 с бортовым номером четырнадцать, ведущий огонь по инопланетному танку из всего бортового оружия.

В следующий миг истребители союзников резко набрали скорость и почти вертикально ушли в небо, через несколько секунд растворившись вдали.

Виктор так и стоял на шаг впереди строя. Окружающие его офицеры молчали, переваривая увиденное. Капитан повертел в руках футляр от ордена, открыл его и увидел внутри небольшой продолговатый цилиндрик и клочок бумаги, по виду самой обыкновенной, на котором кто-то криво-косо нацарапал чем-то явно неприспособленным для письма всего четыре слова: «Я тебя найду. Жди.»

Москва. Красная площадь.

24 июня 2028 года

Красную площадь более-менее привели в порядок. Засыпали песком и щебнем воронки, укатали-утрамбовали, но восстановить историческую брусчатку не успели, а может и не захотели. Не до того оказалось. На фоне обугленного огрызка Спасской башни и покрытых черной копотью стен Сенатского дворца, полуразрушенного и частично выгоревшего ГУМа, эти проплешины в мостовой уже никого не шокировали.