Зверобои фронтира

На следующий день они примчались без пятнадцати десять утра. Я стоял у парадного входа, опираясь на палочки. Мои женщины вынырнули из гравика, одетые в камуфлированные костюмы свободного покроя. Над козырьками бейсболок торчали противосолнечные очки. Первой подбежала Лена и чмокнула в щеку:

– А покажи, где ты живешь.

– А зачем?

– А хочу!

– В туалет, небось?

– Еще чего? Ах да, конечно, хочу в туалет, – в ее словах была некоторая наигранность, которая не ощущается по телефону.

Подождав приближающуюся походкой уверенной женщины Викторию, уважительно поздоровался и повел в свой номер. Лену прочел, как детский «Букварь», ни в какой туалет ей не надо, просто ее мучают маленькие зачатки беспочвенной ревности. Ей хотелось оценить ширину кровати и определить уровень моей правдивости.

Когда зашли в комнату, она окинула ее взглядом и повернулась ко мне. «Сейчас будет целоваться». Оперся спиной на прикрытую дверь, отставил в сторону палочки и нежно обнял прижавшуюся ко мне Лену. Она встала на цыпочки, прикрыла глаза и крепко впилась в мои губы. Ее язычок проник в рот и начал исследования, но был вытолкан обратно и согласился с моим доминирующим положением. Брюки вдруг стали тесными, а ее гибкое и мускулистое тело буквально влипло в мое, и я почувствовал, как ее взвинчивает давно неистребованное и неистраченное желание. Направил в ее мозг посыл нежности и надежности.

Скосил глаза на Викторию, та уселась на стульчик и вроде бы как что-то интересное высматривала на потолке, при этом ее глаза смеялись.

– Все-все, – с сожалением оторвался от этих пухлых и мягких губ и неохотно отстранил от себя. – Золотко мое, понимаю твое волнение, но хочу сказать одну вещь. В нашей семье никогда никто никого не обманывал, даже ежели правда – неприятна. Сейчас мы с вами стали единой семьей и приняли определенные обязательства, поэтому настоятельно прошу аналогичного отношения и полного взаимного доверия.

– Согласна, даже не собираюсь обсуждать, – сказала Виктория, серьезно глядя мне в глаза.

– И я тебя никогда не обману. – Лена заглянула мне в душу своими огромными темными омутами.

– Благодарю, вижу. А теперь ответь мне, золотко, почему с момента нашей первой встречи… Нет, в тот день все было адекватно, а вот начиная с первого вечернего звонка ты начала вести себя, как экзальтированная малолетка?

Ее восторженно улыбающееся лицо изменилось мгновенно, черты выровнялись и глаза потухли. Она сделала шаг назад и опустила голову.

– Почему ты так считаешь?

– Чувствую. Я видел обстановку в вашей квартире, твою живопись, поведение в привычной обстановке и абсолютно уверен, что у тебя совсем другой склад характера. Вот – твоя мама, посмотри. В конце концов, у нее никак не могло вырасти глуповатое создание. Поэтому твоя линия поведения наигранна и неоднозначна.

Виктория медленно встала и подошла к ней, прижалась к спине и обняла, словно крыльями курица укрывает куренка. Затем улыбнулась, склонила голову и взглянула потеплевшими глазами:

– Ты очень внимательный. И терпеливый. И добрый. Ты же знаешь, как наша девочка к тебе относится?

– Да. Даже знаю, как относишься ко мне ты, хоть и прикрываешься своим пси. Я не в претензии и понимаю, это – бизнес.

Виктория перестала улыбаться и грустно опустила глаза:

– Не обижайся на меня, с сегодняшнего дня буду всегда для тебя открытой, – она отцепилась от Лены и чуть отодвинулась, а правую руку положила себе на грудь, – просто здесь долгие годы – пусто. И не знаю, будет ли когда-нибудь иначе, но хочу тебя кое-что попросить. Ты меня в разговорах с Леной называешь человеком, каким-то таким и каким-то сяким. Подумай на досуге, может быть, мне хочется и, может быть, получится стать просто женщиной.

– Хорошо. Мне не надо думать, прекрасно понимаю, о чем речь.

– Ал, извини, но мои чувства – это не «бизнес», – встряла Лена и насупленно взглянула из-под бровей.

– Не сомневаюсь ни одной секунды, но все равно, объяснись.

– Еще раз извини, ты мне не безразличен с той минуты, как увидела. Не знаю, что случилось. Ты – без ног, и мне казалось, что в этом случае люди чувствуют ущербность. Да, я тогда ложилась спать, и вдруг мне так захотелось осыпать, залить, окутать тебя своим вниманием! Чтоб ты отвлекся от проблем и ощутил свою нужность. Для меня, для нас.

– Ерунда какая, мне и в голову никогда не могло прийти, что я – человек ущербный, – оттолкнулся спиной от двери, сделал два шага и оперся левой рукой на плечо Виктории, а правой погладил Лене лицо и волосы.

– Но ты не обижаешься на меня? – покачивая головой из стороны в сторону, тихо спросила.

– Нет, но удивляюсь немного.

– Ура! Я тебя люблю!

– Стоять! – выставил указательный палец ей перед носом. – Не начинай по-новому.

– Все равно, ура, – теперь тихо прошептала Лена, а Виктория обняла меня за плечи левой рукой. Наверное, для моей устойчивости.

– Что-то не понял, золотко, вы чего приехали?

– Как чего? Пострелять!

– Так почему стоим, открывай шкаф и выбирай оружие.