Зверёк

Справа под листом два гигантских чёрных жука с зеленым отливом, как ёлочные стеклянные игрушки, сидели один против второго, чуть поводя усиками. Возможно, то была дуэль, но своеобразная, в которой надо было не пересилить, а просто пересидеть друг друга. Слева шевелилась земля, чья-то розовая спина высунулась на миг и исчезла, а шевеленье пошло дальше, отмечая путь невидимого уже обладателя спины.

Нарост на дереве вдруг отделился от ствола, развернул крылья и полетел. Толстенная змея, но очень короткая, похожая на кактус, с красными пупырышками, из которых росли волоски, выползла на огромный лист. Даже непонятно было сразу, чем она тут намерена заниматься. Покрутила головой, как бы случайно опустила её и выгрызла кусочек зеленой ткани. Опять стала крутить головой, ещё раз ненамеренно задела зёленый ковер листа. И представить невозможно, что она просто ест, но через две минуты уже целая дорожка оказалась проделанной на листе.

Он заметил, что тут всё вообще совершалось вроде бы случайно, нехотя, с ленцой. Случайно наткнувшись на высохший стебель, гигант муравей тащил его куда-то, бросал, а потом другой такой же гигант как бы ненамеренно подхватывал стебель. Всё напоминало детский сад, где дети приходят в столовую, суетятся, болтают, вертят головой, смеются, время от времени подносят ложку ко рту, чтоб тотчас, заинтересовавшись чем-то посторонним, оставить её, но в конечном счёте тарелки пустеют, и завтрак оказывается съеденным.

Он скатился с холма — не удивляло, что руки у него превратились в поросшие шерсткой ноги с чёрными коготками на пальцах. Пронёсся через сто запахов и кончиками усов ощутил сто разных поверхностей, задевая то камешки, то листья, то стволы разных деревьев. Очутился в долине — здесь под огромными листьями, как под шатрами, стояли тень и сырость. Да и вся долина была ещё по-утреннему захвачена тенью. Вправо она переходила в каньон, чуть ли не в пропасть, дальше за пропастью виднелись высокие горы, тоже покрытые лесом, а что за ними, можно было только гадать.

Однако он начал чувствовать какое-то томленье, ноги непроизвольно двигались, внутри что-то сосало, хотелось бежать, торопиться. Он потрусил долиной, спугивая её жителей, нарушая в одном месте охоту, в другом — свиданье друзей, в третьем прерывая певца, уже изготовившегося испустить свою трель.

Было непонятно, чего ему хочется. А томленье росло, тело делалось беспокойнее. Поднялся на гору, спустился с неё. Ломило мышцы, мутилось в голове. Потускнело, сделалось серым небо, зелень теряла яркость, звуки — звонкость. Запахи стали слабее, и только один, недавно появившийся, перебивал все остальные. Он пошел, побежал по реке этого запаха.

Он куснул ветку — нет, не этого ему хотелось. Среди камней стояли большие деревья, с зелёных веток свешивались комки, похожие на кочаны цветной капусты.

Попробовал кочан. Как только тот хрустнул на зубах, томленье сразу прекратилось, он понял, что просто голоден. Никогда и ничего столь вкусного он не пробовал. Хрустело на зубах, а сила и радость ощутимо вливались в кровь. Небо снова сделалось голубым, травы — яркими.

Он наелся, и опять безудержная радость овладела им. Подпрыгнул, закричал что было сил…

Предупреждающий свист раздался неподалеку. Смутное сознание опасности охватило его. Сжался, юркнул в гущу переплетенных зёленых стволов, лёг там.

И вовремя. Засвистело уже по-другому, зашелестело. На то место, где он только что был, неведомо откуда взявшаяся, опустилась летательная машина. Раздвинулись крылья, закрывая полгоризонта. Острые стальные когти на желтых бронированных пальцах — каждый мог охватить его целиком — царапнули камни. Два круглых глаза, близко поставленных над крючковатым клювом, бессердечно, жестоко глянули на него, как бы упрекая. Клюв раздвинулся, на миг раскрылось горлодыра такая широкая, что можно было целиком провалиться и исчезнуть навсегда. Клюв щёлкнул, глаза погасли разочарованно, крылья взмахнули, лапы пробежали по земле, летательный аппарат поднялся и через секунду исчез в небе, растворился.

Страх охватил его, просто парализовал. Как весь он был радостью минуту назад, так теперь стал ужасом. Забыл про зелёные вкусные кочанчики, про чудесные запахи, ощущение тепла и света. Но ненадолго. Полежал, опять стал слышать, как вокруг всякие поменьше его возятся, поют, скребутся, шуршат.

Встал на ноги, взобрался на ближайший холм, огляделся. Вдали высилось что-то огромное, как бы противоречащее всему другому — серая масса, вздымающаяся в небо на гигантскую высоту, как гора Казбек, но с ровными отвесными краями. Может, это дом, откуда он ушел через подземный ход… А во все другие стороны лежал бесконечный, непрерывно меняющийся мир. Солнце светило, навстречу ему раскрывали головки цветы. Пунцовые маки, желтые и фиолетовые ирисы, карминные и желтые тюльпаны. Разноцветные леса стояли по холмам и долинам — белые, красные, розовые, синие государства.