Зверь (СИ)

Для меня эти две недели стали маленькой жизнью, в течение которой я почти не видел своих девочек. А каково приходится Даше в плену у боевиков? Если я просто очнулся, и обнаружил, что вот он, последний день подготовки, то для нее-то, скорее всего, время тянулось гораздо медленнее. Но сам кошмар-то еще и не начался! Он начнется только завтра, и что, где, как... там уж Бог рассудит.

И самое поганое то, что Леся с Ксютой терялись в догадках, не зная и не понимая, что со мной происходит. Старт, точка отсчета, начало операции, или, уж совсем по-военному, час "Ч" назначен на завтра, на половину седьмого утра, а я до сих пор так ничего не сказал своим девочкам... молчать дальше было уже попросту невозможно. Домой последним вечером я поднимался в крайне подавленном настроении. В самом деле, не могу же я сказать, что пошел за хлебом, а вернуться через неделю? Если вообще вернуться... надо было срочно что-то придумать. Тот подходящий момент, на который я так надеялся, все не наступал и уже вряд ли наступит.

Настроение и так не красноармейское, а какой-то ублюдок в очередной раз выкрутил лампочку в подъезде, так что подниматься по лестнице пришлось на ощупь. Или, "по записи", как говорит Гера, вспоминая свое раллийное прошлое.

Достигнув предпоследнего пролета, я услышал на своей площадке чьи-то голоса. Один - девичий, в котором я узнал Ксюту. Второй - мужской, совершенно мне не знакомый.

- Ну че ты ломаешься, - уговаривал мужской голос. - Как целка-неберучка.

- Володя, ты совсем дурак? - раздраженно ответила дочка. - Сказала же - у меня маменька дома. И отец скоро вернется.

- Да я на комфорте и не настаиваю... давай хоть в подъезде?

- В подъезде? - фыркнула девчонка. - Ты дурак - нет? Еще что придумаешь! И, вообще, я сегодня не могу!

- Ах, не можешь! В клубешник на халяву можешь, а трахнуться - сразу не можешь? Тогда отсосешь! - заключил маленький mistkerl.

- Володя, ты...

- Сосать, сука!

Последние слова были подкреплены пощечиной. Ох, не ту девочку ты выбрал... Кольцо у меня выдернуло окончательно. Словно призрак, за одно мгновение я пролетел лестничный марш, и, ориентируясь по звуку борьбы, схватив дерущихся за загривки, растащил из в стороны, держа на весу на вытянутых руках. Тело полегче в левой руке, пахнущее духами, несомненно принадлежало моей дочери. А гораздо более тяжелая, трепыхающаяся туша в правой - неудавшемуся насильнику.

- Папка! - обрадовано вскрикнула Оксанка.

- Че за... - попробовал возмутиться парень.

Пришлось его заткнуть, воздействовав на речевой центр подъездной стеной, который, как известно, у правшей находится в правом полушарии. Хотя, могу и ошибаться. Нет, вряд ли - ублюдок же заткнулся!

Резко распахнулась дверь в нашу квартиру, и в дверном проеме, освещенная из-за спины так, что остался виден лишь стройный силуэт, такой же прекрасный, как и много лет назад, показалась Олеся в коротенькой ночнушке, едва доходящей до середины бедра. Ее растрепанные волосы, подсвеченные электрическим светом, создавали вокруг головки совершенно мистический сияющий ореол.

- Что здесь происходит? - грозно осведомилась жена.

- Да так, - буркнул я, ставя Ксюту на ноги. - Тут кое-кто отсосать хочет.

- Что!? - не поняла Леся.

- Мама, мама, уже все в порядке, - принялась успокаивать ее дочка.

Теперь я смог рассмотреть насильника. Узкое прыщавое лицо, острый нос, густая черная шевелюра. Единственной примечательной особенностью были ярко-синие глаза. На них, наверно, и повелась моя дочурка.

- Так, говоришь, пососать хочешь? - мрачно усмехнулся я, доставая левой рукой из наплечной кобуры Макарова.

Не самое легкое, должен заметить, занятие, извлечь левой рукой шпалер из кобуры, висящей подмышкой слева же. Но я справился с этим блестяще, большим пальцем опустив флажок предохранителя и им же взведя курок. Володя, словно завороженный, смотрел на вороненую сталь волыны, стертую до блеска на сгибах штамповки затворной рамы.

- Рот открой, - тихо приказал я.

Парень лишь испуганно замотал головой.

- Ты че, schwanzlutscher, не понял что ли? Я сказал - рот открой.

- Папа, может, не... - сжалилась дочурка.

- Так, отставить! - рыкнул я. - Не хочешь - не надо.

Коротко, без замаха, разбивая плотно сжатые губы и вышибая тесно стиснутые передние зубы, я воткнул ствол скрипки в рот ублюдка. Тот сдавленно запищал, а из глаз брызнули слезы.

- А то ты думал! - оскалившись, произнес я. - Хочешь кататься - хоти и саночки возить. Соси давай.

- Женя, в самом деле, хватит уже, - скривившись от отвращения, вымолвила Леся.

- Ладушки, - согласился я, вытаскивая петарду из пасти ублюдка. - Вали отсюда, schwuchtel.

Володя, выплюнув на бетонный пол зубы, вперемешку с кровью, отчаянно скуля, шатаясь, словно пьяный, спотыкаясь, побрел вниз по лестнице. Вытащив обойму, передернув, прикрыв ладонью окно экстрактора, затвор, я протянул пистолет Ксюте.

- Доча, почисти, пожалуйста, - попросил я.