Зверь. Мое наваждение

– Что?

– Ольга просила быть с Кузьминой помягче.

После этой фразы меня просто кроет. Это какой же сукой надо быть, чтобы продать неопытную девчонку?!

– Сука твоя Ольга, – озвучиваю я свои мысли.

Вот теперь все становится на свои места. Она реально меня боялась. Не играла, как думал я. Терпела, пока я ее трахал пальцами в ВИПке, и сейчас терпела. Если бы не Сизов, я бы испортил девочке жизнь. Сломал бы!

– Когда ты это узнал? – спрашиваю я.

– Да почти сразу, как ты попросил, – признается друг.

– А какого хера ты молчал? А если бы она вздернулась после того, как я ее трахнул? Или в окно вышла? Я же не знаю, что творится у нее в голове…

– Так я думал, ты ею переболел. А сейчас позвонила Ольга и просила моего содействия. Мол, чтобы я оказал на тебя влияние и ты не жестил с Кузьминой.

– Да иди ты!

Я сбрасываю вызов и начинаю метаться по кухне. Я, конечно, та еще тварь, но чтобы ломать человека… Нет! У меня четкое разделение в голове, что можно, а что нельзя. Трахать шлюху можно. А ломать жизнь девчонке в безвыходной ситуации – нельзя! Даже если та сама решила продаться.

Я же оставил ее одну! От мысли спину покрывает липкой испариной. Я забываю про телефон, бегу в гостиную, вваливаюсь и столбенею. Сука! Есения едва держится на ногах, сжимая в одной ладони нож и наблюдая за тем, как по другой стекает струйка крови.

– Есения, опусти нож!

Она дергается – не заметила моего приближения.

– Я… – поднимает на меня испуганный взгляд, – … случайно.

Я забираю нож, осматриваю ладонь. Порез длинный, но не глубокий. Так точно не пытаются свести счеты с жизнью.

– Что ты делала? – уточняю, извлекая из тумбы салфетки. – Зажми.

– Я пыталась открыть бутылку, – отвечает и кривится от боли.

– На сегодня с тебя достаточно алкоголя, – заявляю я и убираю запечатанную бутылку в бар. А у самого аж скулы сводит, как хочется выпить. – Сколько в тебе килограммов?

Есения смотрит на меня с непониманием.

– Почти пятьдесят.

– Здесь оставалась еще треть, – я швыряю пустую тару из-под виски в ведро. – Не думал, что тебя развезет?

Страх, что Есения сделает глупость, сменился на злость. Осталось понять, на кого я злюсь. На себя или на нее?

– Я себя нормально чувствую.

– Я вижу, – замечаю с ехидным смешком. – Идем.

– Куда?

Девушка не сдвигается с места.

И опять страх в ее глазах. Теперь я его отчетливо вижу.

– Нужно обработать рану и, по-хорошему, промыть желудок.

– Поняла. Тебе не нравятся пьяные женщины, – говорит тихо.

– Открою тебе секрет, Есения, они никому не нравятся.

Я беру девушку под локоть и веду. Не сопротивляется, все так же покорна, как и была.

Усаживаю ее на край ванны, включаю воду.

– Промывай, я схожу за аптечкой.

Перерываю ящики кухонного гарнитура, но ничего, кроме пачки обезболивающего, не могу найти. Беру ключи от автомобиля, в аптечке точно есть бинт, а в голове мерзко крутится мысль, закрыты ли у меня окна… Так недалеко и параноиком стать.

Возвращаюсь в квартиру, Есения продолжает держать руку под струей воды.  И у меня с губ срывается нервный смешок.

– Давай, – я выключаю воду и протягиваю раскрытую ладонь. – Ну?

– Я могу сама.

– Ты умеешь бинтовать порезы одной рукой? – уточняю я.

Девушка отрицательно качает головой и вкладывает свою кисть в мою.

Промакиваю чистым полотенцем воду с пореза, вскрываю бинт и понимаю, что я и двумя руками не умею делать перевязки. Если и сталкивался с ранами, то они были на мне.

– Держи руку ровно.

Засыпаю рану каким-то порошком. На упаковке написано: антибактериальный эффект.

– Я толком ничего не умею, – заявляет Есения. Я поднимаю на нее голову. – Хотя… просто ничего, – смотрит мне в глаза. Взгляд потерянный и… откровенно пьяный. – Я, наверное, должна была сказать об этом заранее.

– Ты сейчас о чем? – уточняю я, не понимая девчонку.

– О-о-о, – растягивает и потом выпаливает: – Сексе. Ты переплатил за меня, – произносит она и хихикает, что приводит меня в больший ступор. – У меня не получается вот все это. Неприятно. И не очень люблю. Секс.

Что она несет?!

– Ну вот такая я, – свободной рукой ведет в сторону. – А… а… асексуальная. Я ничего не чувствую. Мне не нравится.

– Да ты что?! – спрашиваю с наигранным удивлением, но Есения принимает мои эмоции за чистую монету.

– Да, – ей кажется недостаточно только озвучить ответ, она еще и головой машет, а потом морщит нос и говорит едва слышно: – Что ты любишь? – спрашивает и вся краснеет. Лицо. Шея. Но взгляд не отводит. – Мне же надо учиться.

– Помолчи, – произношу я, отвисая.

Давно я не испытывал стыда, а сейчас именно он жжет мне грудь.

Я в тишине заканчиваю обрабатывать и бинтовать рану.

– Спасибо, – шепчет Есения, икая и прикрываясь ладошкой.

– Не за что, – собираю аптечку, искоса поглядывая на девушку.

И что мне сейчас с ней делать? Сказать, чтобы ехала домой? Да она на ногах не стоит. Развезло за пять минут.  Хрен знает какие мысли придут в пьяную голову. И тут меня озаряет догадка.

– Ты сегодня ела?

– Я?

– Ты.

– Не помню.

– Ясно. Идем.

– Можно я умоюсь, а то у меня что-то голова кружится?

– Жду на кухне, – отвечаю я коротко.