Зверь

– А с ним девушка, красотка, – протянула Джой. Обычно похвалы от моей сестры удостаивались немногие, мою бывшую она, например, терпеть не могла. – Знакомое лицо, ты знаешь ее?

К сожалению, знаю.

– Девчонка – корреспондент местного спортивного телеканала. Перри Митчелл.

– Точно. Милашка Митчелл. У Фредди из моей школы, который переехал из Сан-Франциско, есть плакат с ее изображением, периодически передергивает на нее.

– Джой! – предостерегающе бросил я. Она знала, что я не терплю, когда она говорит нечто подобное. – Ты слишком мала для таких выражений.

Сестра закатила глаза.

– Но ты права, – продолжил я, – она очень популярна на Западном побережье.

Сделав глоток чая, Джой вдруг округлила глаза и, пригнувшись к столу, взглянула на меня.

– Твою мать! Это же та, о которой писали в журналах, вас записали в любовники! – воскликнула сестра.

– Следи. За. Языком, – назидательно процедил я. – И я уже говорил, что все статьи – полная чушь.

– Если там нет ни капельки правды, чего тогда ты кривишься, будто съел тухлое яйцо, когда видишь их вместе? – лукаво улыбнувшись, спросила сестра.

Официант поставил перед ней большое кремовое пирожное, и внутренне я возликовал: наконец-то ее рот будет чем-то занят.

– Тебе показалось, – отмахнулся я, хотя сам понимал, что лгу, прежде всего самому себе. – Давай, детское время скоро кончится. Доедай быстрее.

– Тебе не терпится свалить отсюда, не хочешь, чтобы эта журналистка увидела тебя? – спросила сестра с набитым ртом.

– Не неси ерунды.

И снова она была права. Я не хотел, чтобы Утконос видела меня.

В последнее время я старался избегать ее. Тот недавний случай у моей машины окончательно запутал меня. Я одиночка, в моей жизни был только хоккей. Но появляется она: милая, дерзкая и настойчивая, с очень симпатичным личиком и сексуальной фигурой, которую видно даже за той мешковатой одеждой, которую она носит, и я понимаю, что моя обыденность рушится.

Мне долго удавалось подавлять в себе эти инстинкты. Но стоило большим зеленым глазам со вздернутыми внешними уголками заглянуть в мои глаза, стоило изящным хрупким ладоням накрыть мой живот и огладить мою поясницу, стоило прижаться к ней своей грудью и услышать тихий женский вздох, я поплыл.

Конечно, у меня был секс, но крайне редко и с женщинами, которых я больше никогда не увижу. Последний раз случился около года назад, я даже имени ее не помнил. Я избавлялся от напряжения другими методами, выкладывался в спортивном зале, на льду, за утро я мог оббежать весь Нью-Хейвен, а на часах еще даже не было бы семи утра. Это решало проблему, но не устраняло ее полностью. Отсутствие секса не заменить, и такой долгий перерыв отражался на моем состоянии. Но Митчелл – это другое. То желание, которое возникло во мне, стоило ей появиться, не вписывалось ни в какие рамки. Подкреплялось оно и моими личными мотивами.

И такое всепоглощающее вожделение не исчезнет так просто, и Митчелл не исчезнет. Но нам нельзя даже смотреть друг на друга, она занята, а я не делю постель с занятыми девушками – это мое правило.

Нужно найти себе кого-нибудь, пока это желание не снесло мне крышу.

Как я ни старался перестать смотреть на нее, у меня не получалось. Взгляд снова и снова возвращался к губам, которые что-то говорили Дарреллу, к глазам, которые она то щурила, то округляла, и к маленькому вздернутому носу.

Милашка Митчелл была прекрасна, словно яркий весенний цветок, но в то же время являлась настоящей дьяволицей. Ловко она вывернула все так, что я, как идиот, решил ответить на ее вопросы. И ведь до этого она была в основном мила, когда не упрашивала об интервью, но на деле все оказалось иначе. Она кошечка с острыми коготками, которая почему-то прикидывается беспомощным котенком. Была у меня догадка, из-за чего это происходит, ведь я давно знаком с Дарреллом и знал, как он может влиять на девушек.

В последнюю нашу встречу она разозлилась, что я немного помял ее обожаемого парня, хотя теперь уже жениха.

Черт! Каждый раз, когда я вспоминал о том, что они помолвлены, в моей груди возникало странное ноющее чувство. Отвратительное помолвочное кольцо на ее тонком пальце было видно за километр, и как же меня чертовски злило это. Почему она выходит за него?

Парни в раздевалке говорили, что видели, как он обидел ее после интервью, и это… так разозлило меня. Даррелл опять взялся за старое. А еще он постоянно молол своим языком всякую чушь. И в тот день перед тренировкой, когда он в очередной раз сморозил херню, я преисполнился яростью.

– Значит, Милашка Митчелл скоро станет твоей женушкой? – смеялся Сойер Басс.

Даррелл горделиво выпятил грудь вперед.

– А ты сомневался? Она слишком сильно влюбилась, ее коленки начинают дрожать, а трусики сами слетают при виде меня, – хвалился идиот.

Его слова пробуждали мой гнев. И я сам не понимал почему. Я не знал Митчелл, она мне никто. Мы даже не знакомы с ней нормально.

– И как она терпит тебя, ты ведь горделивый мудак, Майк, уж извини, – прямо сказал ему Ник Эшбрук.

Даррелл лишь рассмеялся.