Зверь

— Задержусь, — ухмыльнулся Джузеппе. — Вы — опер, вам здесь положено быть, мне сейчас — тоже. А вот если нас увидят вместе выходящими из каталажки — быть беде. Посижу, расслаблюсь пока. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать. Если у меня наклюнется что-нибудь, позвоню.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Звони.

Он вышел из комнаты, столкнувшись в дверях с давешним сержантом. Тот поинтересовался, оживляясь и плотоядно поглядывая на задержанного:

— Уже уходите? Быстро вы.

— Долго ли умеючи, — дернул плечом Сергей.

— Умеючи-то как раз… — Сержант заглянул в приоткрытую дверь и тоном, предвещающим массу удовольствий, сообщил: — Слышь, ты, любитель рогов, сейчас вот товарищ старший лейтенант уйдет, мы с тобой побеседуем.

— Ты поаккуратней, — предупредил Сергей. — Не усердствуй.

— Ладно, а то мы, не понимаем… — расплылся сержант.

И тут же из-за двери донеслось:

— Эй, сержант, заходи, не стесняйся. Так уж и быть, я тебя поцелую.

Сергей усмехнулся.

* * *

Рыхлые тучи нервно толклись в небе, окутывая город липкой паутиной холодного дождя. Народ, купившийся на любимую обманку природы — вполне погожий вечерок, — сиротливо жался в вестибюле метро «Проспект Мира», тоскливо глядя в бугрящийся чернотой просвет между крышами домов.

Гектор выскочил под колючие, хлесткие струи и побежал, сутулясь, к двухэтажному, сияющему огнями особнячку «Макдональдса».

Каменный уже ждал, стоя в обширной, хотя и мелкой, луже у самого крыльца и нетерпеливо посматривая на часы. Капли дождя сочно разбивались о его голову, ласково сползали по волосам и лицу, текли с потемневшего от влаги воротника на плечи. В эту секунду фээсбэшник был похож на изваяние, памятник вечному ожиданию.

Гектор подбежал, остановился в двух шагах.

— Прошу прощения, — сказал он, — я, кажется, немного опоздал…

— Как я промок, — с непередаваемым выражением выдохнул «Голем». — Кто бы знал, как я промок…

Гектор еще раз с изумлением посмотрел на щеголеватые туфли фээсбэшника, утопающие в зеркальной глади дождевой воды.

— Так вышли бы из лужи-то, — предложил он дружески.

— Не ваше дело, — зло огрызнулся тот. — Пойдемте, а то я совсем окочурюсь.

Они пересекли площадь и быстро зашагали по улице Гиляровского. В туфлях у Каменного подозрительно хлюпало. Мимо, жутко лязгая и искря, проползали трамваи, окатывая не успевших увернуться прохожих потоками грязной воды. У посольства Республики Мозамбик грустил забившийся в будку одинокий страж порядка. Был он похож на мерзнущего несчастного пса. Напротив, через дорогу, стояло невысокое убогое строение красного кирпича с зиявшими в стене стальными воротами. Клацающий зубами от холода Каменный остановился и кивнул:

— Сюда.

Гектор протиснулся между приоткрытых створок. В крохотном дворике догнивали брошенные на произвол судьбы остовы грузовиков и гордо «благоухал» заполненный до отказа помоечный ящик. Еще одна покрывшаяся плесенью внушительная гора мусора Монбланом возвышалась рядом. Гектор недоумевающе оглянулся на спутника и спросил, не скрывая охвативших его вдруг сомнений:

— Вы адресом не ошиблись? Это точно здесь?

— А вы небось думали, что вас в «Метрополь» привезут? — выбивая зубами «Турецкий марш», ответил «Голем». — Сейчас с помещениями не густо. Скажите еще спасибо, что не на кладбище встречу назначили. Тут налево. Заходите, не стесняйтесь.

— Ну спасибо, — пробормотал Гектор, открывая указанную дверь.

Внутри оказалось довольно чисто и тепло. На вахте, за низенькой школьной партой, сидел милиционер и, уложив подбородок на ладонь, заторможенно таращился в черно-белый экранчик миниатюрного телевизора. Дверная пружина простонала громко и отчаянно, как смертельно раненный. Вахтер медленно повернул голову.

Каменный, не останавливаясь, буркнул:

— «Паллада».

— Проходите.

Милиционер тем же плывущим, смазанным движением принял «исходное» положение.

Поднявшись на второй этаж, «Голем» и Гектор свернули направо, в небольшой предбанничек. Тут Каменный шумно открыл еще одну дверь и приглашающе кивнул Гектору:

— Будьте как дома. Вперед.

В узкой, словно пенал, комнатке стояли длинный стол, десяток стульев да заваленная бумагами этажерка. За столом устроились пятеро. Шестой — знакомый уже Гектору Красавец — стоял у окна и «шпионил» за мозамбикским посольством. Когда открылась дверь, он несказанно оживился:

— Ну вот, теперь все в сборе. Проходите, Гектор Наумович, присаживайтесь.

— Спасибо, — ответил Гектор. Честно говоря, сейчас его больше интересовали пятеро остальных.

— Знакомьтесь, — продолжал Красавец. — Борис Семенович Жукут. Штангист-тяжеловес. — Похожий на рыбу-бычка глазастый губошлеп с неимоверно широкой спиной и здоровенными покатыми плечами приподнялся и дернул головой. — Вячеслав Андреевич Руденко, спортивная стрельба из арбалета. — Сухощавый, поджарый парень с атлетичной фигурой и внешностью русской борзой кивнул, не вставая. — Антон Александрович Ильин, цирковой артист. Воздушная акробатика.

Плотный крепыш промычал себе под нос:

— Привет.

Двигался он странно, как будто вместо суставов и костей под кожей у него перекатывались отшлифованные камешки-«катыши».