Зверь

- Здравствуйте, Дмитрий Константинович! - Из-под одеяла показалась круглая физиономия Мани-мани с всклокоченными химкой рыжими космами.

- Здравствуй, Клавдия! Дождалась своего ненаглядного?

- Ох, дождалась, Дмитрий Константинович! Прям даже не верится. А вы что, опять по наши души? Когда только от вас покой будет.

- Что-то ты Мани-мани больно говорливая стала. Не к добру это. Вставай, у нас к вам обоим разговор есть.

- А я чё? Я не чё, - забеспокоилась Поливанова. - Если Сенька опять что натворил, с него и спрашивайте. А я ничего не знаю.

- Ну-ну, знаем мы эти сказочки про белого бычка. Ты и прошлый раз ничего не знала.

- И прошлый раз не знала. За что вы меня обижаете, Дмитрий Константинович?! Чего я вам такого плохого сделала?! - запричитала Мани-мани.

- Кончай базар, Клава, - насмешливо проговорил я. - Ты ведь прекрасно знаешь, что меня этим не разжалобишь. Вставай.

- Отвернитесь, пожалуйста! - кокетливо проговорила она.

Я отвернулся, подошел к Игорю, прошептал ему на ухо:

- Возьмешь с этой шалавы объяснение. Главное - нас с тобой интересует прошедшая ночь.

- Понял, - кивнул он.

- Дмитрий Константинович, а мне можно в ванну? - спросила Поливанова. Теперь на ней было красивое цветастое платье с глубоким вырезом. За эти восемь лет она здорово сдала, постарела, располнела, но все ещё оставалась миловидной и аппетитной бабенкой.

- Можно, Клава, можно, - разрешил я. - Потом расскажешь этому молодому человеку все, что его будет интересовать.

- Хорошо, Дмитрий Константинович.

Мани-мани с Игорем ушли. Вернулся Зеленский. Теперь на тем было линялое, пузырившееся на коленях трико и клетчатая рубаха. Настроен он уже был миролюбиво. Покрутил головой, усмехнулся:

- Ну ты, в натуре, даешь! Так забазлал, что я от страха едва в окно не сиганул. У нас в армии старшина роты такие концерты откалывал. Ну.

- А ты в армии служил?

- Служил. С нее-то все и началось.

- В каком смысле?

- Врезал одному козлу капитану по морде и схлопотал два года дисбата. Ну и покатилось все в тартарары.

- Как это случилось?

- На танцах в солдатском клубе этот козел стал приставать к моей девушке. Я ему и так, и эдак - не понимает. Ну и не сдержался. А, что вспоминать! - махнул Семен рукой. - Ты-то зачем опять заявился?

- Разговор серьезный имеется.

- Да чистый я, начальник. Бля буду, чистый!

- Верю я тебе, Сеня. Но, похоже, кто-то на тебя имеет большой зуб.

- Не надо ля-ля, начальник, - зло рассмеялся Тугрик. - Туфта это. Фуфло. Знаю я ваши ментовские приемчики. Не на того напал. Понял?

- Дурак ты, Тугрик, и не лечишься. Я тебе когда-нибудь лапшу на уши вешал?

- Да вроде нет. Так с тех пор сколько воды утекло. Со временем люди меняются.

- Люди-то меняются - это верно, - согласился я. - Только ты не меняешься. Как был пеньком, так пеньком и остался.

- Почто оскорбляешь, начальник?! - обиделся Тугрик.

Теперь я был на все сто уверен, что Зеленский не совершал убийства. Есть у нас такое понятие, как улики поведения. Так вот, эти самые улики поведения Семена полностью подтверждали мою версию - кто-то пытается пустить нас по ложному следу. Определенно. И этот кто-то имеет веские основания подставить именно Тугрика. А это уже кое-что. И я решил играть в открытую. Спросил напрямую:

- А ты знаешь, что твоего бывшего подельника Свистуна убили?

- Ври больше! - вновь не поверил Тугрик. Однако глаза его обеспокоенно забегали.

- Нет, я так не могу работать! Сеня, откуда такое недоверие к родной ментовке?

- Я его вчера вечером видел живого и здорового. Этот хорек ещё нас переживет.

- Когда это было?

- Чего? - не понял Зеленский.

- Когда и где ты его видел, дубина?

- Где, где. Дома конечно.

- Он к тебе приходил?

- Да нет, у него дома. Я к нему вчера раза три заходил, но никак не мог застать. Уже часов в десять вечера застал.

- А зачем он тебе понадобился?

- Когда вы меня в прошлый раз взяли, то Свистун мне был должен десять "лимонов".

- В смысле - миллионов?

- Ну да, - кивнул Тугрик. - Тогда деньги другие были. Вернувшись с зоны, я ему напомнил о должке, сказал, чтобы вернул десять штук.

- В смысле - тысяч?

- Ну да. Он клятвенно обещал, что вернет. А потом, паскуда, стал от меня бегать. Ну вот я и пришел потолковать насчет картошки дров поджарить.

- Он был один?

- Один. Как уведел меня, козел, страшно напугался, затрясься весь и стал божиться, что завтра же отдаст все деньги с процентами.

- Где он расчитывал достать деньги?

- Я без понятия. Он только сказал, что появился классный "бычок", которого "доить не передоить".

- Первый раз слышу, что быков стали доить.

- Так сказал Свистун. Я за что купил, за то и продаю.

- И что было дальше?

- Я ему пообещал, что если он и сегодня не отдаст долг, то я ему башку откручу. Он вновь меня заверил, что отдаст все с процентами. Достал бутылку водки и мы выпили. А потом я ушел. Вот и все.

- Всю бутылку выпили.

Тугрик усмехнулся, самодовольно как профессионал проговорил:

- Да мне бутылка, что слону - дробина. Я бутылкой опохмеляюсь. Правда, сам Свистун пил мало, говорил, что у него свидание с какой-то бабой.

- Когда ты от него ушел?