Зубы Урсуна

Каспар ворвался внутрь и застонал, увидев тело, лежащее у лестницы в кровавом озере. Он подбежал к нему, рухнул на колени, и сердце его вздрогнуло от удивления и облегчения – посол узнал мертвое лицо Режека. Голова убийцы едва держалась на плечах, поскольку висела, прикрепленная к телу лишь несколькими лоскутами перерезанных мускулов и сухожилий.

Курт Бремен присоединился к Каспару; его рыцари рассыпались по дому в поисках Анастасии.

– Не понимаю,– сказал он.– Какого черта тут произошло?

Каспар не ответил – взгляд его упал на пару окровавленных кавалерийских сабель, валяющихся рядом с телом, и лужу глянцевой черной жижи посреди мраморного пола. Он оставил тело и нагнулся, чтобы исследовать густую жидкость и пол под ней. Зловонное вещество разъело мраморные плитки, и Каспар понял, что уже видел такое прежде.

Под Урским проспектом, когда на его глазах железный нагрудник превратился в расплавленную окалину.

– Это то, о чем я думаю? – спросил Бремен.

Каспар кивнул.

Бремен оглянулся на тело Режека и кривые сабли.

– Но это значит…

– Да. Что Саша Кажетан здесь. Он убил Режека.

– Но как? В этом нет смысла, зачем Кажетану быть тут?

Каспар размышлял о том же, чувствуя, как подкравшийся незаметно ужас охватывает его по мере того, как укладывается в его сознании значимость смерти Режека и присутствия в доме Кажетана. Кажетан был сломлен, он находился в прострации, и Каспар знал, что есть только одно, что способно подтолкнуть бойца к такому насилию, – его матушка.

– Смысл есть, Курт. Да хранит меня Сигмар, есть, – горько сказал Каспар. Пелена наконец-то спала с его глаз, и он увидел, как ловко им манипулировали.

– Кровь Сигмара, уж не думаете ли вы, что Кажетан захватил госпожу Вилкову?

– Нет, – покачал головой Каспар.

– Что ты имеешь в виду? Где она?

– Теперь все встало на свои места, Курт, – сказал Каспар больше самому себе, чем Рыцарю Пантеры.

Он присел на корточки и уронил пистолеты: слишком бешено стучало его сердце, осознавшее степень предательства.

– Что? Каспар, что?..

– Она всех одурачила, друг мой. Женщина, которую никто не мог описать, освободившая Кажетана! Женщина в канализации, которой доставили гроб! Наш невидимый противник, знавший все о наших планах! Женщина, пытавшаяся отговорить меня от расследования! Соучастница Лосева! Это все она, Курт, это все она!

– Анастасия? – недоверчиво выдохнул Бремен. Каспар кивнул, проклиная свою глупость.

– Черт побери, ведь Кажетан сказал нам все. «Все это ради нее», – говорил он. Я не воспринимал значение его слов буквально. Она направляла убийства, совершаемые Кажетаном. Неудивительно, что она хотела, чтобы он погиб прежде, чем попадет в руки чекистов.

– Поверить не могу, – прошептал Бремен.

– Все, что я говорил ей… – Каспар потер глаза, подавляя жаркую вспышку стыда. – Мы лежали в постели и болтали о боярах, о силах Империи, о том, где они собираются, как будут сражаться, о людях, командующих ими. И, как проклятый дурак, я рассказывал ей все.

Каспар опустился на пол и обхватил руками голову.

– Как я мог быть таким глупцом?! Ее муж… она велела Лосеву заплатить за его убийство, чтобы забрать его богатства. Все это время…

– Мне все еще трудно осознать это, но, если допустить, что ты прав, где они с Кажетаном могут быть сейчас?

Каспар снова потер лицо и тяжело поднялся на ноги. Потом нагнулся, чтобы подобрать пистолеты.

– Чертовски хороший вопрос, – сказал посол. Гнев наконец начал вытеснять боль.

– Она должна была знать, что, когда мы найдем это дерьмо, она будет разоблачена, – заявил Каспар, направляясь к передней двери.

Выйдя из дому, он зашагал к беженцам, расположившимся рядом с домом Анастасии.

– Поговори с этими людьми, Курт, – приказал Каспар, – разузнай, не видели ли они, куда она поехала, и не переставай спрашивать, пока не получишь хоть какого-то ответа.

Курт Бремен пошел к оборванцам, крича что-то на ломаном кислевcком, а Каспар продолжил путь к воротам в каменной стене, поглощенный кружащимися у него в голове мыслями.

Он прискакал сюда, чтобы спасти Анастасию, но оказалось, что она не нуждалась в спасении – ведь при ней был самый надежный телохранитель Кислева. Посол подумал, нравился ли он ей когда-нибудь на самом деле, затем выругал себя за эгоистичные мысли. Вопрос тут совсем в другом, и дело касается вещей, смертельно опасных для всех.

Прислонившись к стене сторожки, он тупо разглядывал многочисленные следы в грязи у ворот. Большинство отпечатков оставили их собственные лошади, но один им не принадлежал: здесь проехала телега. Телега с треснувшим ободом одного из колес, оставляющим на земле при каждом обороте четкую галочку.

Каспару потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он видел подобные отпечатки.

В канализации под Кислевом.

Их оставила повозка, увезшая из сточной системы странный гроб.

К послу подошел Курт Бремен.

– Они сказали, что Белая Дама уехала незадолго до нашего прибытия, она правила телегой, на которой лежал какой-то длинный ящик. Кажетана никто не видел, так что, вероятно, его с нею нет.

Ощутив дикий страх, Каспар взглянул на небо.