– Только для дураков, но даже если змея и укусит, человек не умрёт. Поболеет несколько дней, только и всего. Разве что ходить будет больно. Придётся несколько минут подождать. Мы пришли раньше срока. О, кстати, добро пожаловать в Америку, amigo.
– Этот забор... Неужели, кроме него, здесь ничего нет? – недоверчиво спросил Мустафа.
– Да, norteamericanos богаты и умны, но они ещё и лентяи. Мои люди не стали бы ходить сюда, не будь гринго слишком ленивыми для того, чтобы делать эту работу самостоятельно.
– Сколько же людей вы переправили в Америку?
– Вы имеете в виду меня лично? Тысячи. Много тысяч. За это мне хорошо платят. У меня прекрасный дом, на меня работают ещё шесть «койотов». Гринго больше волнуют те, кто переправляет через границу наркотики, а я избегаю этого занятия. Оно не стоит тех неприятностей, на которые можно нарваться. Но двоим из своих я позволяю это делать. Видите ли, очень уж хорошо платят.
– А какие именно наркотики? – полюбопытствовал Мустафа.
– Те, за которые мне платят. – Мексиканец ухмыльнулся и сделал ещё один большой глоток из фляги.
Мустафа повернулся к подошедшему Абдулле.
– Я думал, что это будет трудный поход, – заметил его помощник.
– Только для горожан, – отозвался Рикардо. – Это моя страна. Я родился в пустыне.
– Я тоже, – ответил Абдулла. – Какой приятный день. – «Куда лучше, чем трястись в кузове грузовика», – добавил он про себя.
Рикардо снова закурил свой «Ньюпорт». Он любил ментоловые сигареты: их дым был приятнее для горла.
– Жары не будет ещё месяц, а то и два. Но уж тогда наступит настоящая жара, и мудрый человек не выйдет в путь без хорошего запаса воды. Случалось, что во время августовской жары люди умирали здесь без воды. Но ни один из тех, кто шёл со мной. Я слежу за тем, чтобы у всех была вода. Мать-природа не знает любви и не имеет жалости, – философски заметил «койот». В конце пешего маршрута у него имелось любимое место, где можно бы выпить немного
– Осталось всего три километра, друзья мои.
Мустафа и его люди снова построились в цепочку и побрели на север. Каких-то три километра? Дома им приходилось куда больше проходить до автобусной остановки.
Набирать числа при помощи вспомогательной клавиатуры оказалось занятием не более приятным, чем пробежки голышом в саду, заросшем кактусами. Джек был из тех людей, которым требуется постоянное подхлестывание интеллекта, и найти удовольствие в такой сфере деятельности, как судебно-бухгалтерская экспертиза, он никак не мог.
– Скучно, да? – осведомился Тони Виллс.
– Ужасно, – подтвердил Джек.
– Что ж, именно так в действительности и происходит сбор и обработка разведывательной информации. Даже когда, по большому счёту, происходит что-то захватывающее, все равно работа весьма унылая. Ну, разве что если ты идёшь по горячему следу какой-то особенно неуловимой лисы. Тогда даже в этом занятии можно найти своего рода интерес, хотя оно нисколько не похоже на напряжённое выслеживание объекта при полевой работе. Мне никогда не приходилось им заниматься.
– И папе тоже, – заметил Джек.
– Всё зависит от того, какие книжки вы читаете. Ваш папаша, случалось, находил очень оригинальные пути к решению. Правда, я не думаю, что это доставляло ему большое удовольствие. Он когда-нибудь говорил об этом?
– Никогда. Ни разу в жизни. Я думаю, что даже мама знает об этом очень немного. Что касается меня... Все, кроме той подводной истории, я узнал из книг и тому подобного. Однажды я спросил папу, а он мне сказал: «Ты что, веришь всему, что печатают в газетах?» И больше ничего. Даже когда по телевидению выступал тот русский парень, Герасимов, папа только ворчал, но ничего не говорил.
– В Лэнгли о вашем отце говорят как о короле шпионов. Хранит все секреты при себе, как полагается. Но он по большей части работал на седьмом этаже. Я никогда не забирался так высоко.
– Не могли бы вы сказать мне ещё одну вещь?
– Какую же?
– Герасимов. Николай Борисович Герасимов. Он на самом деле был начальником КГБ? И мой папа действительно заставил его уволочь задницу из Москвы?
Виллс на мгновение заколебался, но уклониться от ответа на столь прямой вопрос было невозможно.
– Да. Он был председателем КГБ, и твой старик действительно заставил его перебежать к нам.
– Без балды? Но, чёрт возьми, как папе удалось договориться с ним?
– Это очень длинная история, и у вас нет к ней допуска.
– Почему же он в таком случае сделал папе такие гадости?